Владимир Терехов

НАЧАЛ РАБОТАТЬ ЯПОНО-ИНДИЙСКИЙ "ФОРМАТ 2+2": ЧТО ЭТО МОЖЕТ ОЗНАЧАТЬ ДЛЯ СИТУАЦИИ В РЕГИОНЕ

С 20 ноября по 1 декабря с визитом в Индии находилась делегация Японии во главе с министрами иностранных дел (Тосимицу Мотэги) и обороны (Таро Коно), в ходе которого состоялись переговоры с их индийскими коллегами (Субраманиамом Джайшанкаром и Раджнатхом Сингхом), то есть в так называемом “Формате 2+2”.

В японо-индийских отношениях это было первое заседание в данном “Формате”, которое теперь будет проводиться регулярно. Само его создание обязано договорённости, которой достигли премьер-министры Синдзо Абэ и Нарендра Моди во время визита второго в Японию, состоявшегося в октябре 2018 г.

Отметим, что это была уже 13-я встреча лидеров обеих стран (с учётом контактов на полях тех или иных международных мероприятий), что является важным свидетельством устойчивости одного из наиболее примечательных трендов современной региональной и мировой политики, который обусловлен всесторонним сближением Индии и Японии.

Именно устойчивость этого тренда обращает на себя внимание на фоне общей “текучести” как всей ситуации в регионе Индийского и Тихого океанов (в мире в целом), так и в (казалось бы) незыблемых военно-политических образованиях, таких как НАТО и американо-японский альянс. Несмотря на непрерывное официальное воспроизведение мемов со словами типа “незыблемость”, “краеугольный характер”.

Процесс японо-индийского сближения наметился ещё с конца нулевых годов и имел совершенно понятную мотивацию, обусловленную превращением КНР во вторую мировую державу. Особенно отчётливый характер оно приобрело с приходом в начале 2014 г. к руководству Индией её нынешнего премьера, которого относят к “особым симпатизантам” Японии. Что проявилось ещё в бытность его пребывания на посту Главного министра штата Гуджарат, ныне одного из экономических моторов Индии.

Договорной базой системы двусторонних отношений можно считать ряд документов конца прошлого десятилетия, а также обширное “Совместное заявление” 2016 г., подписанное премьер-министрами во время очередной поездки Н. Моди в Японию.

С тех пор на ежегодно проводимых саммитах делаются в основном некие уточнения и дополнения к сформулированным в данных документах позициям. В частности, таким дополнением и стало прошлогоднее решение премьер-министров создать переговорный “Формат 2+2”.

Отметим, что само наличие подобного “Формата” в системе отношений между некой парой государств является (за редким исключением) свидетельством высокого уровня доверия между ними и той значимости, которую каждый из них придаёт этим отношениям.

Принятое по итогам прошедшей встречи министров “Совместное заявление” изложено в 16-и пунктах, сгруппированных в 3-х основных разделах. В преамбуле подчёркивается значимость самого факта создания двустороннего “Формата 2+2”, работа которого “будет способствовать углублению стратегической кооперации в сфере безопасности и обороны”.

В первом же разделе (“Двусторонняя” кооперация”) выражается как удовлетворение достигнутым уровнем взаимодействия в указанной сфере в целом, так и намерение сделать регулярными совместные военные учения всех трёх видов вооружённых сил, а также развивать сотрудничество в военно-технической области.

В разделе “Многосторонняя кооперация” отмечается важность трёхсторонних американо-индийско-японских саммитов, состоявшихся в ноябре 2018 г. на полях Генеральной Ассамблеи ООН и в июне 2019 г. на полях очередного форума G-20, а также регулярное проведение (трёхсторонних же) учений ВМС “Малабар”.

В разделе “Региональные и международные дела” особое внимание уделяется ситуации в регионе Индийского и Тихого океанов, особенно в Юго-Восточной Азии. В тексте присутствуют фразы и слова (“открытость и свобода навигации”, “необходимость соблюдения международного права”), устоявшиеся в последние годы в риторике оппонентов Китая. Подобного рода словами в неявной форме обозначается источник их озабоченности ситуацией в регионе.

Стороны “подтвердили важность поддержки центральной роли АСЕАН” (и ряда созданных на базе этой Ассоциации форумов) в деле обеспечения “мира и процветания в РИТО”.

Примечательным, однако, является отсутствие в документе упоминания центрального проекта на базе АСЕАН, каковым должно стать “Всестороннее региональное экономическое партнёрство” (Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP). Напомним, что в начале ноября с. г. из него фактически вышла Индия.

Уже по завершении работы “Формата 2+2” министр иностранных дел Японии, которая заинтересована как раз в реализации этого проекта, провёл специальные переговоры на эту тему с премьером Н. Моди. Последний подтвердил позицию, обозначенную им же месяцем ранее в Бангкоке, об экономической невыгодности для страны нахождения в составе RCEP.

Пожалуй, это единственный пункт обширной повестки дня двусторонних отношений, по которому не найдено (пока) взаимопонимания.

Пункт 15-ый “Совместного заявления” посвящён проблеме терроризма в субрегионе Южной Азии, в связи с чем в негативном плане упоминается Пакистан. Тем самым Индия получила важную поддержку в борьбе с этой страной “за симпатии” на международной арене.

Наконец, более подробного комментирования заслуживает п. 9 второго раздела, в котором приветствуется встреча министров иностранных дел США, Японии, Индии и Австралии, состоявшаяся в Нью-Йорке в сентябре с. г. (тоже на полях Генассамблеи ООН). Эта запись в очередной раз актуализирует тему “Четвёрки” (Quad) вполне определённой антикитайской направленности. Впервые о ней заговорили ещё в 2007 г., как о конкретной реализации идеи создания “азиатского НАТО”, родившуюся четырьмя годами ране в США.

Однако тогда же в 2007 г. идея “Четвёрки” была, как казалось, похоронена лейбористским правительством Австралии Кевина Радда, взявшего курс на развитие всесторонних отношений с Пекином, в частности, крайне выгодных экономически. Кроме того, в Индии не были готовы вступить в некий военно-политический альянс антикитайской направленности. Несмотря на всё более подозрительное отношение к факту всестороннего роста КНР.

Лишь спустя 10 лет тогдашний руководитель Тихоокеанского командования США адмирал Х. Харрис, находясь в Индии, вспомнил о данном проекте. Однако никаких практических результатов на последующие два с половиной года его инициатива тоже не имела.

Однако тема “Четвёрки” всё же не удалена окончательно со стола “Большой мировой игры”. Об этом говорит упомянутая встреча четырёх министров иностранных дел в Нью-Йорке. Согласно официальному сообщению, было рассмотрено пять тем, касающихся широкого круга вопросов относительно ситуации в РИТО.

Но поскольку тот факт, что на всё про всё уважаемые министры потратили один час, скорее свидетельствует о наличии у “пациента” (проекта “Четвёрки”) неких признаков жизни. Какова будет его дальнейшая судьба, зависит от слишком большого числа (сегодня крайне неопределённых) факторов.

Так и не состоялся саммит “Четвёрки”, которого “с нетерпением ожидали” встретившиеся в Нью-Йорке министры. Его предполагалось провести на полях серии мероприятий АСЕАН, которые в этом году состоялись в начале ноября в Бангкоке.

Однако потенциальный лидер “Четвёрки”, то есть президент США, не посчитал для себя необходимым явиться на указанные мероприятия. Что, кстати, спровоцировало среди участников немалый скандал. Ни о каком саммите, специальном или по некоему случаю (например на полях следующей “Большой двадцатки”), автору пока ничего неизвестно.

Так что можно констатировать отсутствие какой-либо ясности относительно того, во что конкретно может вылиться упоминание в обсуждаемом “Совместном заявлении” встречи министров иностранных дел четырёх стран, состоявшейся двумя месяцами ранее в Нью-Йорке.

Что касается самого факта начала работы японо-индийского “Формата 2+2”, а также итогов его первого заседания, то сложно дать однозначную оценку степени их влияния на дальнейшее развитие ситуации в РИТО.

Но можно полагать, что это событие вызвало определённую настороженность в Пекине. Хотя профильная тематика данного “Формата”, обусловленная главным образом проблематикой обороны и безопасности (в отношениях между странами, которые находятся на пути всестороннего сближения), заранее предполагает примерно то, что и записано в обсуждаемом “Совместном заявлении”.

Но не меньшее (возможно, и большее) значение сегодня приобретает политико-экономическая сфера в межгосударственных отношениях. И если курс Индии на китайском направлении в данной сфере в последние два-три года носит характер колебаний относительно некоторой (весьма условной) “средней линии”, то Япония в это же время более или менее определённо взяла курс на улучшение политического климата в отношениях между Пекином и Токио. В области экономики у них и так всё выглядит более или менее благополучно.

На весну следующего года (предварительно) запланировано крайне важное мероприятие, каковым может оказаться первый государственный визит в Японию лидера КНР Си Цзиньпина.

Так что начало работы японо-индийского “Формата 2+2” является, безусловно, важным, но одним из прочих (разнонаправленных) событий в регионе Индийского и Тихого океанов.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

Источник: Новое восточное обозрение

08.12.2019