Владимир Терехов

В МЕЛЬБУРНЕ ПРОШЁЛ "САММИТ АСЕАН + АВСТРАЛИЯ"

4 - 6 марта с.г. в Мельбурне прошёл “Саммит Австралия + АСЕАН”, получивший название “специального”, поскольку оказался 50-м с момента формирования. Заметим, что Австралия стала первым внешним партнёром с момента образования в конце 60-х годов прошлого века указанной Ассоциации, включающей сегодня в себя все (за исключением Папуа-Новой Гвинеи) страны Юго-Восточной Азии (ЮВА).

По итогам проведенных в течение трёх дней разнообразных мероприятий была принята обширная (на 11-и страницах) “Мельбурнская Декларация–Партнёрство во имя Будущего”. Так или иначе в документе затрагиваются едва ли не все основные проблемы (которым даются некие оценки), сопровождающие развитие ситуации не только в ЮВА, но и в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР) вообще.

Указанный документ и сам факт проведения упомянутого “Саммита” являются хорошим поводом для очередного комментирования темы позиционирования отдельных участников встречи в Мельбурне как в ИТР в целом, так и особенно в субрегионе ЮВА. Подобный комментарий неизбежно носит субъективный характер и отражает авторское понимание того, на что (в ограниченных рамках) прежде всего следует обратить внимание.

И первое, на чём оно сразу останавливается, связано с отсутствием в Мельбурне представителя одной из участниц АСЕАН, каковой остаётся (пока) Мьянма. Подобный очевидно дискриминационный акт со стороны руководства АСЕАН по отношению к своему полноправному члену является далеко не первым с весны 2021 г., когда в этой стране произошли известные события. Сложно развивающаяся с тех пор ситуация в этой стране оказалась одним из главных пунктов повестки дня и “Саммита Австралия + АСЕАН”.

Отметим в очередной раз, что обсуждение в формате данной Ассоциации тех или иных внутренних проблем некоторой страны-участницы (да ещё в её отсутствие) противоречит одному из исходных положений, на базе которых она и создавалась. Эти положения не нарушались вплоть до недавнего времени, когда в центр обостряющейся борьбы между ныне двумя ведущими мировыми державами, США и КНР, не переместился фактор контроля над развитием ситуации в ЮВА в целом и в каждой из отдельных стран данного субрегиона.

Руководству АСЕАН, балансирующему в поле сил, которое здесь создают Вашингтон и Пекин, приходится принимать во внимание некие аспекты интересов каждого из них. Факт того, что два года назад АСЕАН озаботилась проблематикой ситуации в Мьянме, следует рассматривать в качестве уступки интересам первого, которые тем более не могли не учитываться на встрече лидеров стран ЮВА с руководством Австралии. Это последнее всё более определённо становится одним из основных (наряду с Японией) проводников политики Вашингтона в ЮВА.

В итоговом документе “Саммита” ситуации в Мьянме посвящён пункт 22, выдержанный, впрочем, в достаточно общих тонах и в основном призывающий разные (конфликтующие между собой) силы к прекращению вооружённой борьбы путём перевода её в формат диалога. Чему, по мнению авторов документа, должна способствовать реализация известного “Консенсуса из Пяти пунктов”, принятого в апреле 2021 г девятью из десяти членов АСЕАН. То есть без Мьянмы, хотя её лидер генерал Мин Аун Хлайн присутствовал на том мероприятии. Отметим также, что процессу урегулирования ситуации в этой стране способствует не столько (или вообще не) АСЕАН, сколько соседний Китай.

Однако в центре всех мероприятий, проведенных в ходе обсуждаемого “Саммита”, была, повторим, ситуация в Южно-Китайском море, где возрастающую остроту приобретает вопрос пересекающихся территориальных претензий той же КНР, с одной стороны, а также нескольких стран-членов АСЕАН, с другой. И здесь в центре внимания оказалась делегация Филиппин, поскольку отношения именно этой страны с КНР стали развиваться по особо негативному сценарию после избрания весной 2022 г. на пост президента Фердинанда Маркоса-младшего.

Чему свидетельством являются участившиеся разного рода конфликтные ситуации с участием как пограничных, так и рыболовных судов обеих стран в тех самых зонах пресекающихся претензий. Одно из них пришлось как раз на день начала работы обсуждаемого “Саммита”. Согласно Global Times, китайскими кораблями были п редприняты “ограниченные меры с использованием водомётов против филиппинских судов”, которые, как утверждается, вторглись в территориальные воды КНР. При этом филиппинская сторона сообщает о четырёх раненых членах экипажей своих судов.

Ожидаемо негативную реакцию в КНР встретило принятие (состоявшееся тоже в период работы Саммита) верхней палатой парламента Филиппин закона, призванного подкрепить претензии на спорные территории.

Обобщённая же позиция руководства этой страны в связи с обостряющимся противостоянием с КНР была выражена тем же Ф. Маркосом-мл. во время его выступления в австралийском Институте исследований международной политики (Lowy Institute International Policy). В целом выдержанное в корректных выражениях по отношению к КНР (в частности, было сказано о стремлении следовать двустороннему Всеобъемлющему стратегическому партнёрству), указанное выступление содержало и пассажи о решимости “защищаться от угроз территориальной целостности”.

Что же касается “Мельбурнской Декларации”, то непосредственно ситуации в ЮКМ посвящён пункт 18, выдержанный в самых общих выражениях. То есть, в стиле “за всё хорошее и против всего плохого”, а также без обозначения носителей того и другого. В частности, указывается на необходимость поддержания переговорного процесса на тему подписания, наконец, так называемого Кодекса поведения в ЮКМ. Отметим, что этот процесс длится с 2002 г., когда по данному вопросу была принята соответствующая Декларация на “Саммите КНР + АСЕАН”.

В этом плане представляется примечательным, что при обозначении международно-правовых документов, придерживаться которых в ЮКМ (и вообще в ИТР) предлагается всем заинтересованным сторонам, не упоминается появившееся летом 2016 г. решение Постоянной Палаты Третейского Суда в Гааге, отказавшее КНР в праве на владение порядка 80-90%% акватории ЮКМ. Сам запрос на такое судебное рассмотрение был сделан в 2013 г. тогдашним президентом Филиппин Бенигно Акино III. Впрочем, руководство КНР не участвовало в этой судебной тяжбе и не признаёт её итогов.

Пункт “Мельбурнской Декларации”, в котором рассматривается ситуация в ЮКМ, входит в раздел “Обеспечение безопасности и стабильности в нашем регионе”. Примечательным представляется, что подразумевают авторы под “нашим регионом”. Судя по содержанию данного раздела, это отнюдь не только ЮКМ и даже не ЮВА. В нём затрагиваются разного рода проблемы на просторах Тихого и Индийских океанов, на Корейском полуострове, в секторе Газа и даже на Украине.

И в самом факте широты забот участников встречи в Мельбурне видится проявление амбиций не столько руководства достаточно аморфной и внутренне противоречивой конфигурации (что прямо отразилось в “размытых” формулировках итогового документа), каковой является АСЕАН, сколько Австралии. Её нынешнее лейбористское руководство, пришедшее к власти в мае 2022 г., в основном остаётся в русле достаточно радикальных изменений в позиционировании страны на внешнеполитической арене, которые обозначились во второй половине правления предшественников из консервативного лагеря.

Сам термин “достаточно радикальные изменения” здесь призван отразить обозначившийся к концу прошлого десятилетия в политике правительства С. Моррисона отход от первоначально (после прихода в 2013 г. к власти консерваторов) более или менее сбалансированного позиционирования Австралии в поле сил, который обе главные мировые державы создают во всём ИТР. К концу 2019 г. маятник внешнеполитических предпочтений Австралии очевидным образом качнулся в сторону США, что не могло не ухудшить общую атмосферу в её отношениях с КНР.

Видимо, созданный за последующие три года правительством С. Моррисона указанный тренд во внешнеполитическом курсе Австралии оказался столь основательным, что от него оказалось не в состоянии отойти уже нынешнее лейбористское правительство Энтони Альбанезе. Несмотря на первоначальные заявления о намерении в определённой мере обернуть вспять упомянутое выше движение “маятника” австралийской внешней политики.

В частности, Австралия продолжает активно участвовать во всех мероприятиях AUKUS, принимая также “экстренно-внеплановые” меры по увеличению собственного военного потенциала. Канберра развивает всестороннюю кооперацию (включая сферу обороны) с Токио, то есть с ближайшим союзником Вашингтона. Кстати, отметим участившиеся в последнее время разговоры о возможности присоединения Японии к AUKUS.

Поэтому, когда в “Мельбурнской Декларации” (в пункте 11) говорится о необходимости в ИТР “придерживаться правил” с привлечением к происходящим здесь процессам таких региональных организаций, как Pacific Islands Forum (PIF) and Indian Ocean Rim Association (IORA), то речь скорее идёт об интересах Австралии, чем членов АСЕАН. А также стоящих за этой страной США.

Наконец, вновь отметим, что проведенный в Мельбурне “Саммит Австралия + АСЕАН” стал важным событием в той многосторонней (и многоаспектной) политической игре, которая сегодня разворачивается в Индо-Тихоокеанском регионе.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”

Источник: Новое восточное обозрение

17.03.2024