Сергей Лузянин

ЕВРАЗИЙСКИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ. ВОЗМОЖНЫ ЛИ НЕФТЕГАЗОВЫЕ КОМПРОМИCСЫ?

Энергетическая проблематика данного региона охватывает несколько условных уровней проблемы.

Во-первых, политический уровень, когда нефть, газ, вода, другие носители становятся предметом политического давления. Возникает эффект применения "энергетического оружия", которое либо используется в полном объеме, либо частично.

Во-вторых, уровень технологический, когда страны, обладающие энергоносителями, и страны, имеющие потребности в этих энергоносителях, не могут договориться по ценам на газ, по ценам за транзит и другим параметрам. Данный уровень не всегда носит политический характер, отражая больше коммерческие реалии и механизмы продавца и покупателя.

Третий уровень - ситуационный. В настоящее время в условиях обрушения арабского Востока (весенних революций) традиционные коридоры доставки нефти и газа с Ближнего Востока крупнейшему мировому потребителю Китаю становятся все более и более опасными и нестабильными. В этих условиях резко возрастает роль и цена безопасных сухопутных энергетических коридоров из Центральной Азии и России в Китай. Очевидно, что данная ситуация - усиление рисков арабских коридоров - долговременная, и поставщики (РФ, Казахстан, Туркменистан и др.) углеводородов в КНР должны использовать эти моменты.

Четвертый уровень - традиционный, центральноазиатский, внутрирегиональный. Наличие давних споров и противоречий между группой "верхних" республик (Кыргызстан, Таджикистан) и группой нижних республик (Узбекистан) по распределению водных ресурсов, другие внутренние энергетические "нестыковки".

В энергетической сфере формируется одна из главных опор стратегического партнерства на пространстве Евразии, а именно, между Россией, ЦА и Китаем. Поэтому взаимная заинтересованность сторон в дальнейшем развитии связей в энергетической сфере будет возрастать.

Китайский энергетический фактор в регионе ЦА

Естественно, тема энергетического сотрудничества звучит на саммитах Шанхайской организации сотрудничества. Конечно, в сфере разработки и использования энергоресурсов в рамках ШОС присутствуют различные, нередко противоположные интересы. Это связано с тем, что среди стран ШОС есть и потребители, и транзитеры энергоресурсов. Еще в 2004 г. была озвучена идея о создании в рамках ШОС клуба потребителей и производителей энергоресурсов, а также концепции единой газо-, нефте- и энерготранспортной системы. Позднее, в 2006 г., президентом России В.Путиным была предложена идея Энергетического клуба ШОС. Если сначала все страны-члены ШОС поддержали эту идею, то сейчас можно отметить торможение ее реализации, особенно со стороны Узбекистана. В то же время Россия активно работает над созданием механизмов реализации этих идей. Россия уже давно занимается выстраиванием системы координации действий с крупными обладателями энергоресурсов. Идет постоянная транспортная, производственная и ценовая координация действий с производителями из стран Центральной Азии. Идет подготовительная работа к созданию Энергетической биржи и Энергетического Агентства.

Наиболее сложный пасьянс в газовой сфере Центральной Азии, что связано с наличием крупных ресурсов газа в трех республиках Центральной Азии, интересных многим мировым игрокам. При этом главная проблема состоит в отсутствии разветвленной сети магистральных газопроводов для экспорта газа. До недавнего времени существовали два экспортных канала для центральноазиатского газа: по газотранспортной системе Средняя Азия-Центр и сравнительно небольшой газопровод из Туркмении в северо-восточный Иран.

В конце 2009 г. введена в действие крупная газотранспортная магистраль Туркмения-Узбекистан-Казахстан-Китай, что резко поменяло стратегические приоритеты стран ЦА - газовых экспортеров. По этой трубе за прошедшие 1,5 года эксплуатации Туркмения экспортировала в Китай более 10 млрд. кубометров природного газа, в т.ч. только за первые 5 месяцев 2011 г. - более 5,7 млрд. кубометров. Этот импорт составляет на настоящий момент более 10% внутреннего потребления газа и половины полного газового импорта Китая в тот же самый период, что показывает стратегическую важность данных поставок газа. Это уже внесло элементы конкуренции в ситуацию с экспортом центральноазиатского газа между Россией и Китаем. Большой интерес к поставкам газа на экспорт в Китай имеют и Казахстан, и Узбекистан. Хотя, пока спрос на газ в Европе полностью не восстановился, экспорт центральноазиатского газа в Китай действует в пользу укрепления европейских позиций Газпрома.

При этом внешнеэкономические условия реализации центральноазиатского газа как на запад, в Европу, так и на восток, в Китай, до сих пор остаются неопределенными. На наш взгляд, в условиях роста спроса на газ на газовом рынке Европы в ближайшем будущем и соответствующего возвращения там к высокому уровню цен западное направление транспортировки центральноазиатского газа для газодобывающих стран ЦА будет более предпочтительным, чем восточное.

Одним из лимитирующих факторов дальнейшего развития стран ЦА, обладающих существенными энергоресурсами, является недостаток собственных инвестиционных возможностей, поэтому они весьма заинтересованы в любых инвестициях и кредитах в разведку и разработку этих ресурсов.

Все это побуждает эти страны значительно расширить взаимодействие в энергетической сфере с таким ближайшим соседом как Китай, превратившимся за последние десятилетия в одну из ведущих экономических держав мира (по объему номинального ВВП - 5,85 трлн. долл. в 2010 г. - КНР вышла на 2-е место в мире, обогнав Японию). Китай располагает значительными золотовалютными резервами (примерно 3 трлн. долл. на настоящий момент), готов предоставлять необходимые кредиты на достаточно льготных условиях.

Уже сейчас КНР является одним из крупнейших в мире потребителей энергетических ресурсов. По общему объему производства и потребления энергии КНР занимает 2-е место в мире после США, доля этой страны составляет свыше 10% мирового потребления первичной энергии. Причем потребности Китая в энергоресурсах все больше отстают от возможностей их производства в самой стране. Еще в 90-е гг. в КНР выявилась серьезная нехватка нефти, а в годы 11-й пятилетки (2006-2010 гг.) - природного газа и каменного угля. Хотя запасы энергоносителей в стране достаточно велики, в их расчете на душу населения Китай заметно отстает от других стран мира. При повышении жизненного уровня населения Китая, роста автомобилизации и урбанизации страны, что закладывается в тренд дальнейшего развития страны, проблема дефицита энергоресурсов будет и дальше обостряться.

Китай сравнительно недавно стал проявлять активность на газовом рынке Центральной Азии. Это объясняется изменениями во внутренней энергетической политике Китая в связи с ухудшением топливоснабжения народного хозяйства. Китай все в большей степени переходит в категорию нетто-импортеров энергоносителей, поскольку вовлечение в оборот эффективных национальных энергоресурсов сопряжено с немалыми трудностями. Со временем дефицит энергоресурсов продолжает нарастать и обеспечение ими потребностей народного хозяйства в полной мере становится одним из активных факторов его внешнеполитической стратегии. В последнее время из-за нарастания дефицита нефти органы государственной власти Китая осуществили разворот в сторону развития газовой промышленности. В настоящее время газовая промышленность объективно становится определяющим фактором дальнейшего развития экономики Китая.

Устойчивый интерес к развитию газовой отрасли связан с постоянным ростом потребления газа в электроэнергетике, с реализацией политики улучшения охраны окружающей среды и соответствующим переходом промышленности на экологически более совершенные технологии. Дополнительный импульс широкого применения газа дает реализация программных установок на повышение качества жизни городских и сельских жителей, что в определенной степени связано с переходом в населенных пунктах от отопления углем к отоплению газом и т.д.

И спрос на газ в Китае в последние годы растет двухзначными ежегодными темпами. Газовая отрасль КНР является одним из наиболее динамичных секторов энергетики. За 2010 г. объем потребления газа также вырос на 18%. Потребление газа в Китае показывает просто взрывной рост. Одна из основных причин - рост потребности в обогреве из-за низких температур.

В среднесрочной перспективе предполагается продолжение быстрого роста потребления газа. Потребление газа Китаем вырастет с 110 млрд. кубометров в 2010 г. до 250-400 млрд. кубометров в 2020 г. При этом ситуация с обеспечением страны собственным газом еще более ухудшится, а объем добычи прогнозируется в размере 100-120 млрд. кубометров. Таким образом, к 2020 г. около половины требуемого природного газа придется импортировать. Однако есть оценки экспертов, показывающие снижение темпов роста спроса на газ в перспективе. Имеющиеся расхождения в перспективных оценках потребления газа за пределами 2010 г. связаны, прежде всего, с отсутствием развитой инфраструктуры транспортировки и сбыта газа, высокой стоимостью ее сооружения и с неясностью окончательной позиции правительства Китая в отношении целесообразности наращивания добычи угля - основного энергетического ресурса страны и наиболее дешевого.

Учитывая нарастающий дисбаланс в перспективе между внутренней добычей и потреблением газа, правительство Китая планирует интенсивное газотранспортное строительство и из всех возможных зарубежных источников.

Существуют факторы, которые затрудняют или ограничивают экспорт природного газа из Центральной Азии на другие международные рынки. Это - географическая удаленность от основных рынков сбыта и вытекающие из этого высокие затраты, прежде всего в транспортировку газа к потребителям, непростая геополитическая обстановка, связанная с интересами крупных мировых игроков. Тем не менее, по нашему мнению, представляется возможным перспективы роста газовых потоков из Центральной Азии на Запад и Восток связывать не только с геополитической целесообразностью, но и с коммерческой эффективностью их транспортировки в условиях рыночной экономики. И здесь европейское направление экспорта газа ЦА представляется более выгодным.

Энергетические "нестыковки"

Визит главы Европейской комиссии Жозе М.Баррозу в Ашхабад и Баку, в середине января 2011 г., продемонстрировал сближение позиций ЕС и отдельных стран ЦА и Закавказья по энергетическим вопросам. Туркмения и Азербайджан заявили о готовности поставлять газ для проектов "Южного энергетического коридора", ЕС готов этот газ принимать, а также участвовать в строительстве самих маршрутов доставки. Их несколько.

1) Газопровод NABUCCO, берущий начало в Туркмении, пересекающий Каспий, питаемый далее Азербайджаном, проходящий транзитом по Грузии и Турции в Европу. В соответствии с заявленными планами, NABUCCO претендует на прокачку газа и из Иракского Курдистана.

2) В составе "Южного энергетического коридора" фигурируют еще, как минимум, три проекта - TGI (Турция-Греция-Италия) и TAP (Трансадриатический газопровод). Последний будет начинаться в Греции, пройдет через территорию Албании и Адриатическое море в Италию. Таким образом, перспектива соединения Туркмении с Закавказьем и Турцией через NABUCCO придает актуальность новым периферийным газовым проектам в треугольнике Турция-Греция-Италия (1).

Есть в составе "Южного энергетического коридора" проект "Белый поток" (Туркмения-Азербайджан-Грузия-Украина), который может рассматриваться в качестве стратегической угрозы для России.

В рамках диверсификации направлений экспорта газа Туркмения уже обеспечила себе доступ на рынок Китая, возможность увеличения объемов прокачки в Иран (в прошлом году Иран опередил Россию по объемам импорта туркменского газа), а также заложила юридические основы маршрутов доставки "голубого топлива" в Афганистан, Пакистан и Индию (ТАПИ).

Россия в этих условиях акцентирует внимание на проблеме статуса Каспийского моря. В соответствии с ним, по дну Каспийского моря газопровод не может быть проложен, поскольку оно (дно) до сих пор не разделено между прибрежными государствами. Точно такой же позиции придерживается Иран - еще одна страна, имеющая исторические интересы на Каспии.

В Ашхабаде и Баку думают иначе. Г.Бердымухамедов: "Туркмения твердо убеждена в том, что прокладка подводного трубопровода на Каспии может осуществляться с согласия только тех сторон, через участки дна которых будет построен такой трубопровод". Т.е. Ирану и России в данном вопросе он уготовил роль статистов.

Проблема - хватит ли у Азербайджана и Туркмении газа, чтобы заполнять уже действующие и проектируемые газопроводы. Возможно, что Баррозу, а заодно с ним и Бердымухамедов с Алиевым подписывают пустые документы (2).

На армянской территории, как известно, сконцентрирован значительный потенциал российских энергетических компаний - "Газпрома", ИНТЕР-РАО ЕЭС и "Росатома". Москва прилагает определенные усилия для развития направления "Север-Юг" - Иран-Армения, а также пытается убедить Анкару разблокировать транспортно-коммуникационные артерии с Арменией.

В целом в условиях глобализации энергетических рынков взаимоотношения между Россией, странами ЦА и Китаем в энергетической сфере будут играть все более важную роль в углублении их стратегического партнерства, придании отношениям сторон новой динамики.

В структурах ШОС идет работа по выработке нового типа энергетического взаимодействия с вовлечением в сотрудничество азиатских стран-наблюдателей ШОС (Ирана, Индии, Монголии, Пакистана). Здесь видится ряд позитивных возможностей. Эти возможности заключаются в координации внешнеторговых операций с газовыми ресурсами на основе развития соответствующих институтов и инфраструктуры, в т.ч. и формирование формата Энергетического клуба ШОС.

Суммируя основные векторы российских, европейских, центральноазиатских и китайских энергетических интересов, следует отметить, что полного совпадения этих интересов ни политически, ни экономически быть не может. Их не может быть в связи с правом независимых республик ЦА проводить многовекторную (дифференцированную) энергетическую политику, в связи с наличием (объективно) различных национальных энергетических стратегий каждого из государств, по причинам технологическим и ценовым. Другое дело, что в этой сложной системе ЕС-РФ-ЦА-Китай возможны и должны быть компромиссы. Уровень и характер этих компромиссов - отдельный вопрос.

Очевидно, что компромиссы невозможны по стратегическим проблемам (направления нефтегазовых коридоров), но они могут быть достигнуты по тактическим вопросам - зонам контроля нефтегазовых участков (Каспийское море), ценам на газ и транзит, объемам продаж, параметрам контрактов и т.д. Доминирующей тенденцией в этой системе отношений может стать двуединый процесс - сотрудничество/соперничество. Последнее (соперничество) существует в каждой межстрановой опции, включая российско-китайское энергетическое сотрудничество в Центральной Азии. Это, в принципе, объективная вещь. Причем в российско-китайском варианте оно носит характер "мягкого соперничества". Т.е. такого, которое не предполагает политической конфронтации. В идеале модель "мягкого соперничества" может быть теоретически апробирована и к российско-западным (ЕС, США) энергетическим отношениям в Центральной Азии и Закавказье. Но пока в этой опции доминируют, к сожалению, политические факторы, предполагающие модель развития "жесткого соперничества".

Сергей Геннадьевич Лузянин, доктор исторических наук, профессор, первый заместитель директора Института Дальнего Востока РАН, руководитель Центра Стратегических проблем Северо-Восточной Азии и ШОС, профессор МГИМО (У) МИД РФ, президент Фонда востоковедческих исследований, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".

1 - http://www.regnum.ru/news/fd-abroad/armenia/1365755.html#ixzz1MkO6eOod

2 - http://www.regnum.ru/news/fd-abroad/armenia/1365755.html#ixzz1MkO6eOod

По информации - Новое Восточное Обозрение

21.06.2011