Григорий Тинский

МЕЧТЫ О ЕВРОАРМИИ

ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКАЯ ПОЛЕМИКА: НЕОКОНСЕРВАТОРЫ ПРОТИВ НЕОЛИБЕРАЛОВ

У США и Евросоюза - противоречащие друг другу концепции обеспечения международной безопасности

ЗАЧЕМ ЕВРОПЕ ЕВРОАРМИЯ?

13 ноября с.г. в Европейском парламенте выступил французский президент Николя Саркози. Это само по себе достаточно рядовое событие вызвало множество комментариев в европейской прессе. Причин две: тема выступления и его дата. Что касается даты, то удивление комментаторов вызвал тот факт, что в ноябре 2007 года президент Франции выступает с программой, которую Франция собирается реализовать в период своего председательства в Евросоюзе, начинающегося только 1 июля 2008 года. Было бы логичнее, если такое программное заявление, анонсирующие основную тему председательства, сделала Словения, которая будет страной-председателем ЕС с 1 января 2008 года. Вторая причина бурной реакции на выступление Саркози - это его декларация о том, что Франция с 1 июля 2008 года начинает выстраивать оборонную политику Европы.

Для тех, кто внимательно следит за первыми шагами Саркози в мировой политике, его заявление вовсе не стало сюрпризом. Первые свои заявления концептуального характера на эту тему он сделал еще три месяца тому назад и даже заявил о подготовленной Францией Белой книге европейской обороны и безопасности. Конечно, стремление Николя Саркози стать отцом-основателем новой европейской политики в области безопасности имеет несколько измерений, и не последнюю роль здесь играют личные качества нового французского лидера, явно претендующего на роль нового генерала де Голля. Однако было бы явным упрощением объяснять инициативы Саркози исключительно его личными амбициями. Стремление создать общеевропейскую армию идет вразрез с тем очевидным фактом, что из 26 стран - участниц НАТО 21 страна является членом ЕС. Таким образом, новая концепция европейской безопасности создает весьма щекотливую ситуацию, при которой одни и те же страны, а значит, и одни и те же воинские контингенты, становятся участниками двух разных военных союзов.

Несомненно, речь идет не только о борьбе амбиций, но и об отличных от натовских концептуальных подходах к понятию и обеспечению международной безопасности. Ясно, что поскольку НАТО - это организация, в которой доминирующую роль играют Соединенные Штаты Америки, мы имеем дело с конкуренцией двух концепций международной безопасности - Американской и Европейской. Для того чтобы детально проанализировать суть этих противоречий, их причины и возможное развитие этого иделогического конфликта, нам придется углубиться в историю и теорию проблемы, а также в анализ базовых дефиниций.

Мировая политика на излете ХХ века приобрела новое качество. После относительного спокойствия времен "холодной войны", когда мировой порядок определяло равновесие между двумя супердержавами, подкрепленное мощными военными потенциалами основных игроков в международных отношениях и дополнительно стабилизированное целой системой международных договоров, началась эпоха нестабильности. Распад СССР, падение просоветских режимов в странах Восточной Европы, исчезновение с политической карты мира Варшавского Договора, бурный процесс постсоциалистической реформации в России - все это привело к дисбалансу сил в мире. Биполярный мир перестал существовать, ему на смену пришел монополярный. Единственный оставшийся полюс силы оказался на Северо-Американском континенте, и это коренным образом изменило мировую политику.

Именно монополярность определила основные военно-политические события конца ХХ - начала ХХI века. Наиболее яркими и трагическими проявлениями этой модели миропорядка стали агрессия НАТО против Югославии и ее последующая дезинтеграция, события 11 сентября 2001 года в США и последовавшая за ними оккупация Ирака и Афганистана войсками США и их союзников.

Однако монополярный мир просуществовал недолго. ХХI век привнес в мировую политику новое качество миропорядка, основанное на мультиполярном, а если точнее, на мультилатеральном равновесии. Различия в понимании этих процессов и, как следствие, в подходах к обеспечению безопасности являются в значительной степени причиной и источником противоречий, возникающих в современном мире между государствами, участвующими в мировой политике.

ДВЕ КОНЦЕПЦИИ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Безопасность, традиционно определяемая как свобода от угроз, создающих риски для существования государства, не является понятием однозначным. В зависимости от философской системы, с помощью которой оцениваются международные отношения, а в этих рамках и система безопасности, можно выделить несколько разных подходов к этой теме.

Всеобщий порядок, гарантирующий мир и безопасность, был мечтой всех владык, начиная со средневековья. Идея организации международной сцены так, чтобы сплоченная политически и идеологически Европа имела возможность функционировать в мире, не могла в то время появиться, поскольку перекатывающиеся по континенту войны постоянно крушили с трудом построенное равновесие. Та далекая мечта в условиях бунтов в начале появления государственности была однако импульсом для начала мышления о создании определенного порядка, основанного на международном сотрудничестве, определяющим европейскую систему безопасности.

В более поздние эпохи войны побуждали рост интереса к планам создания мирного международного порядка, вечного мира или какой-то, чаще федеративной формы единства Европы. Появлялись различные концепции, которые, однако, обычно имели несколько общих элементов.

Идеи выдающихся английских философов XIX века Иеремии Бентама (Jeremy Bentham) и Джона Милля (John Stuart Mill), утверждавших, что между народами не возникают действительные противоречия, сделали их прародителями возникшей полтора века спустя так называемой либеральной школы, вдохновленной 28-м президентом США и лауреатом Нобелевской премии мира Вудро Вильсоном (Tomas Woodrow Wilson).

Две главные теоретические современные школы международных отношений - мышления неолиберального и неореалистического - по-разному смотрят на перспективы международного сотрудничества в сфере безопасности. Обе школы имеют длинную историю, а их основы были сформулированы мыслителями XVIII века.

Современные, противопоставляемые "реалистам", либеральные интернационалисты, когда-то назывались идеалистами или даже утопистами, о чем в своих трудах писал известный американский теоретик международной политики ХХ века профессор Чикагского университета Ханс Моргентау (Hans Morgenthau). Именно он в своей книге "Политические отношения между народами. Борьба за власть и мир" (Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace), изданной в 1948 году, заложил основы теории "реализма" в международной политике. Упрощенно определяя разницу между двумя ориентациями, можно сказать, что она базируется на способности "реалистов" видеть вещи такими, каковы они есть, и взгляда "идеалистов" на мир через призму того, каким он должен быть.

Генри Киссинджер (Henry Kissinger) в своем труде "Дипломатия" (Diplomacy) противопоставил эти два направления на примере образа мыслей двух американских президентов - лауреатов Нобелевской премии мира Теодора Рузвельта (Theodor Roosvelt) и Вудро Вильсона. Суть этого радикального различия двух школ сегодня настолько важна, поскольку делает зримым принципиальный характер противоречий и конфликтов, которые раздирают трансатлантическое сообщество. Будут ли ЕС и США партнерами или соперниками, должно решиться именно в дискуссии между идейными наследникам либералов и "реалистов" - неолибералами и неоконсерваторами.

Современное понятие "реализма" и либерализма абсолютно неоднозначно. В конфронтации с современным миром выявляется множество противоречий и внутренних напряжений у представителей обеих школ, что затрудняет четкий анализ modus operandi представителей противоборствующих концепций.

ПО ЗАВЕТАМ МАКИАВЕЛЛИ

Хотя взгляды "реалистической" школы в зрелом виде были сформулированы только в 40-х годах прошлого века, корни ее уходят в общественно-политическую мысль Никколо Макиавелли (Niccolo Machiavelli) и английского философа XVII века Томаса Гоббса (Tomas Hobbes). Один из основателей "реалистической" школы мышления, Гоббс, придал ей наиболее выразительные черты. Именно он отметил влияние естественной анархии на международные отношения, провоцирующей постоянные войны. Анархия по Гоббсу не означает, однако, хаос или дезорганизацию, но определенный вид условий, в которых возникают отношения между государствами. Возможность применения силы, особенно военной, и была проявлением международной анархии. С точки зрения государств она означала, что в международной реальности не хватает фактора, который определял бы правила взаимного поведения государств и предотвращал возникновение конфликтов между ними. Если каждое государство в любой момент имеет возможность применения силы в соответствии со своими интересами, никто не может быть уверенным в намерениях других. Такая ситуация отражает "естественное состояние".

Таким образом, Гоббс предложил объяснение войны, основываясь на свободе государств проводить политику, отражающую их понимание национальных интересов. Эту мысль позднее развил Клаузевиц (Clausewitz), которому принадлежит широко известное высказывание о том, что "война есть продолжение политики иными средствами", имея в виду, что война совершенно естественна в отношениях между государствами.

Обновивший "реалистическую" теорию Рейнгольд Нибур (Reinhold Niebuhr) еще в 1932 г. изложил ее современные основы в своем главном труде "Моральный человек и аморальное общество" (The Moral Man and Immoral Society). Расцвет этой школы пришелся на Вторую мировую войну.

Хотя Нибур и обновил учение "реалистической" школы, ее бесспорным современным творцом и классиком стал Ханс Моргентау, утверждавший, что врожденная человеческая жажда власти является причиной борьбы за обладание ею. Именно он и его последователи ввели в обиход термин "скелет могущества", имея в виду хранящийся в историческом шкафу каждого государства скелет былого могущества, который, по их мнению, и является основным мотивом поведения государств на международной арене.

Исследователи международных отношений считают именно политический "реализм" наиболее влиятельной теоретической ориентацией. Начиная с Фукидида и до Макиавелли, Макса Вебера и Моргентау он был сконцентрирован на политике государства - проблемах безопасности и выживания. Характерные для этой школы теоретические установки сводятся к узкому пониманию безопасности, основанному на атрибутах военной силы и поиска равновесия сил в имеющей черты анархии сфере международных отношений. Политический "реализм" Моргентау, избегающий идеологической конфронтации и строящий мирные международные отношения в опоре на равновесие сил, понимание национальных интересов и политику сдерживания, оказался результативным в управлении американской политикой в период "холодной войны". Он позволил избежать открытой вооруженной конфронтации между двумя враждебными блоками и, по мнению представителей этой политической школы, спас человечество от Третьей мировой войны.

ЛИБЕРАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Конец "холодной войны" и биполярного мира спровоцировал кризис "реалистического" мышления, сконцентрированного почти исключительно на военной мощи, и привел к росту интереса к неолиберализму. Эта школа трактует безопасность в широком позитивном смысле, принимая во внимание его вневоенные аспекты, и помещает идеальную систему междунароной безопасности в модель коллективной безопасности.

Принципиальные подходы этого видения сформулировали теоретики либерализма XIX века: Иеремия Бентам, Джон Милль и известный политический деятель XIX века Ричард Кобден (R. Cobden). Кстати, именно последний еще в 1836 году в своем памфлете под названием "Россия" решительно выступил против антироссийского вектора в английской внешней политике, а также против наращивания вооружений для искусственной защиты интересов торговли.

Именно либералы после Первой мировой войны сформулировали программу "перестройки" международных отношений, базирующихся на иных принципах, нежели предлагали "реалисты". Либеральная школа основывалась на предположении, что интересы людей, обществ и государств в принципе гармоничны, а стремление к порядку и миру является естественным как для личности, так и для общества.

Несмотря на то, что сегодня либералам далеко до утопических идей вильсоновского идеализма межвоенного периода, они, тем не менее, всегда стремятся к замене силы правом в международных отношениях, к системе соглашений и международных организаций. Они считают, что кроме гегемонии и равновесия сил существует третья модель международных отношений, основанная на универсальном праве, международных организациях, которые противопоставляют состоянию анархии доверительное сотрудничество государств и народов. Это видение существенно отличается от "реалистической" школы, для которой международное сотрудничество является если не невозможным, то крайне затрудненным, поскольку существует непреодолимая дифференциация интересов и естественная конкуренция между государствами.

Вильсоновские либералы - "идеалисты" - как все либералы, начиная с XVIII века, были идейными противниками войн. Речь идет о теоретическом аспекте проблемы, когда войны находятся в центре внимания политиков - их подготовка, калькуляция баланса сил, склоняющая стороны к агрессивному поведению либо эскалации конфликтов. Либеральное неприятие войны означало также неприятие авторитаризма, поскольку либеральная школа, начиная с Канта, считает, что причиной всех конфликтов является авторитарная власть. Ответом либералов на войну была вера в идею демократии, которая, создавая чувство взаимного доверия, благодаря прозрачности ее механизмов приносит чувство безопасности.

Из идеи демократии либералы выводили также принцип национального самоопределения, который, в противоположность порабощению народов, являющемуся источником войн, дает в рамках институциональной демократии гарантии мира. Отсюда рецептом мира для либералов являются самоопределение, демократия, международное сотрудничество, основанные на универсальном обязательном для всех праве. Поскольку важным элементом миропорядка в этой концепции является международная интеграция, которую обеспечивает торговля, видение либеральных международных отношений в противоположность "реалистическому" является фундаментально гармоничным.

Исторический спор между "реалистами" и "идеалистами", в котором перевес до конца "холодной войны" был на стороне "реалистов", был обновлен в 90-е годы ХХ века дебатами о последствиях для междунароной безопасности изменения расклада сил в мире. В изменившейся международной реальности усилилось либеральное направление.

Сторонники неолиберальной теории обратили внимание на изменения в международных институтах, а также во взаимоотношениях между этими институтами и национальными правительствами. В их концепциях международные институты трактовались инструментально, как средство достиждения ожидаемых целей, что сопровождается ограничением суверенитетов, признаваемым ценой достижения этих целей.

В этих концепциях изменяется также роль правительств как в международных, так и во внутренних делах. В международных делах правительство корреспондирует часть своих полномочий на международный или наднациональный уровень - так, как в ЕС, трактуя вытекающее из этого ограничение суверенитета как цену достижения ожидаемого эффекта.

В период угасания антагонизма на линии Восток-Запад неореалисты, как и неолибералы, предусматривали различные варианты функционирования Северо-Атлантического Союза - единственного оставшегося после "холодной войны" организма, обеспечивающего безопасность в Европе. Неореалисты оставались сторонниками роспуска Союза после исчезновения внешней угрозы, тогда как неолибералы предлагали эволюцию союза, приспособления пакта к новой ситуации, а также расширения его функций и сферы деятельности через установление отношений с государствами Центральной и Восточной Европы.

Среди аргументов неореалистов о неизбежности распада НАТО было мнение о том, что Союз был прежде всего знаком биполярного расклада сил в Европе и именно это равновесие сил, а не существование Союза было ключом к сохранению стабильности во время "холодной войны" на континенте. В соответстии с этой теорией, должна была произойти дезинтеграция НАТО, поскольку без наличия фактора внешней угрозы пакт должен был погибнуть как растение без воды. Вопрос был только в сроках.

Развитие международных отношений показало, что практически была реализована концепция неолибералов. НАТО сохранилось и подтвердило мысль о том, что международные институты скорее эволюционируют и меняются, чем исчезают.

После падения коммунизма и распада Советского Союза НАТО должно было снова обрести иделогическую основу, чтобы противостоять вызовам новой эры после "холодной войны". По мнению неолибералов, новая инкарнация Северо-Атлантического Союза в эпоху после "холодной войны" является одной из главных причин, по которым Европа как единое целое более безопасна, чем когда-либо в новейшей истории.

"ГЕОПОЛИТИКА КОВБОЕВ" НЕ НРАВИТСЯ ЕВРОПЕ

В начале XXI века описать мир классическим языком международных отношений нелегко. Черты, отличающие международную систему безопасности в последние пятнадцать лет, - это неясность, неуверенность и непредсказуемость. Если в начале 90-х годов появился тезис о том, что старый порядок сменяется новым, то сегодня теоретики международных отношений говорят только о хаосе. Исследователи, как и политики, испытывают ностальгию по упорядоченному и узнаваемому миропорядку, в котором если и был корень зла, было известно как его нейтрализовать. Методов борьбы с современными вызовами - угрозой терроризма, неконтролируемым распространением ядерного оружия, экологическими угрозами, миграционными потоками или кризисами мировой экономики, до сих пор не выработано.

В наше время в противоречиях с современным миром либеральная мысль разделилась, особенно в вопросе о вмешательстве во внутренние дела других государств. Одним из главных вопросов, обсуждаемых неолибералами, является проблема допустимости международной интервенции в защиту демократии и прав человека и не является ли государственный суверенитет приоритетом, а значит, от интервенций такого рода нужно воздерживаться.

Многие неореалисты, в свою очередь, тоскуют по возвращению в предсказуемое прошлое. Первым эту тоску выразил американский теоретик Джон Миршеймер (John J. Mearsheimer) в известном эссе, которое до сих пор является предметом дискуссии в трансатлантических дебатах "Назад в будущее: нестабильность после холодной войны" (Back to the Future: Instability after he Cold War).

Противоречия в образе мыслей видны на примере американской политики. Либеральное мировоззрение стало основой политики президента Рейгана, а позднее некоторых неоконсерваторов из администрации Джорджа Буша (например, Пола Волфовитца).

Они разделяли взгляды Вудро Вильсона о том, что демократия и ее развитие в мире служат делу мира и интересам США. Но дальше видна существенная разница, т.к. неоконсерваторы позаимствовали у либералов веру в спасительную роль демократии и прав человека, рыночной экономики, а также идеального международного порядка, регулируемого правом и международными институтами, но одновременно - в особую миссию Америки - и не были приверженцами вильсоновского идеализма. Принимая во внимание классические черты двух обсуждаемых теорий, США ближе к "реалистической" школе, а Европа - к либеральной. Европа исповедует либеральную философию приверженности праву и развитию международных институтов, Америка предпочитает возможность применения силы и разрешения проблем в одностороннем порядке, т.е. исповедует "реалистическую" концепцию.

ЕС не всегда удачно, но пробует обеспечить свою безопасность с помощью прозрачности, т.е. отхода от принцина недоверия в отношениях между государствами, выстраивая сеть взаимных структурных и многоуровневых связей. В сотрудничестве и совместных действиях видит Европа путь к укреплению системы безопасности.

США не разделяют европейского видения мира как сети взаимных связей. После событий 11 сентября администрация Буша, ссылаясь на атаки врагов, в т.ч. и потенциальных, сделала из борьбы с осью зла офоциальную доктрину.

Односторонние действия Вашингтона без международной многосторонней акцептации приводят только к росту напряженности в международных отношениях и провоцируют возникновение глобального антиамериканизма.

Поддержки для американской внешней политики в Европе, провозгласившей преимущество неолиберализма над "реалистичной" Америкой, не видно. Наблюдая современную международную политику, невозможно точно классифицировать действия государств применительно к каким-либо философским концепциям, однако с учетом того, что многие политические лидеры исповедуют конкретные теоретические концепции, понимание этих концепций дает возможность в какой-то степени прогнозировать модели их поведения.

Особенно актуальной делает попытку концептуального анализа различных моделей международной безопасности вновь нарождающаяся волна европейского неолиберального понимания этой проблемы, связанная с последними французскими инициативами в области европейской безопасности.

МЕЧТЫ О ЕВРОАРМИИ

Появятся ли у Евросоюза собственные военные структуры, независимые от США?

ЕВРОПЕЙСКАЯ ОБОРОННАЯ КОНЦЕПЦИЯ

Современная общеевропейская концепция безопасности (Common Foreign and Security Policy - CFSP) подробно изложена в рамках Маастрихтского Договора 1992 года и впоследствии развита в Амстердамском трактате 1997 года. Путь к принятию этих двух основополагающих документов был непростым. Дважды Европейское сообщество отвергало планы совместной оборонной политики, предлагавшиеся представителями Франции (план Плевена и план Фуше), и только 1 ноября 1993 года вступил в силу Маастрихтский Договор, статья 11 которого установила пять основных целей CFSP:

1. охрана общих ценностей, интересов, независимости и целостности ЕС;

2. обеспечение безопасности ЕС любым доступным способом;

3. поддержание мира и укрепление международной безопасности;

4. организация международного сотрудничества;

5. развитие и укрепление демократии и законности, уважение прав человека и базовых свобод.

Вот как сформулированы основные угрозы современности в документе под названием "Европейская стратегия безопасности":

1. терроризм;

2. распространение оружия массового поражения;

3. региональные конфликты;

4. плохое государственное управление как причина коррупции, злоупотреблений властью, слабости государственных институтов;

5. организованная преступность.

Евросоюз в своей концепции международной безопасности исходит из того, что, производя четверть мирового валового продукта, обладая населением около полумиллиарда человек и располагая оборонным бюджетом около 160 млрд евро, он может и должен быть глобальным игроком в вопросах безопасности, поскольку только безопасность может обеспечить устойчивое развитие Европейского Союза.

Решающая роль в обеспечении международной безопасности, согласно этой концепции, принадлежит международным организациям, режимам и договорам. "Наши безопасность и процветание в растущей мере зависят от наличия эффективной системы, действующей на многосторонней основе. Наш долг соблюдать и развивать законы международного права. Основа международных отношений - Хартия ООН."

Таким образом, классифицируя Европейскую концепцию стратегической безопасности в рамках дефиниций "либеральная" и "реальная" школы, мы неизбежно делаем вывод о том, что, несмотря на тесные трансатлантические связи в рамках НАТО и очевидную решающую роль США в этом процессе, в недрах Европейского Союза зреет формирование особой, отличной от американской, позиции в важнейших фундаментальных вопросах международной безопасности.

Это обстоятельство нельзя упускать из виду, анализируя новые французские инициативы в области создания оборонных структур европейского уровня.

Решающими голосами в создании новых оборонных структур ЕС будут, естественно, голоса Франции и Великобритании, поскольку именно эти две страны на две третьих финансируют оборонный бюджет объединенной Европы. В этой связи интерес представляет первое высказывание министра иностранных дел Соединенного Королевства Дэвида Милибэнда на тему взаимоотношений Британии с Евросоюзом, сделанное им 15 ноября с.г. в Европейской Коллегии в бельгийском городе Брюгге. Английский министр подчеркнул, что очень важным для ЕС является усиление его оборонных возможностей. "Европейские государства, имея около 1200 транспортных вертолетов, до сего времени используют только 35 из них в миссии в Афганистане. Ни одна из этих машин не используется в миссии в Дарфуре, несмотря на огромную потребность в такого рода машинах в этом регионе. ЕС, обладающий мобилизационным потенциалом более двух миллионов человек должен быть готов выставить не менее 100 000 солдат, призванных из числа граждан ЕС" (полный текст см. на www.euobserver.com).

Выступление Милибэнда оказалось в значительной степени созвучным новым оборонным инициативам Николя Саркози, что может существенно облегчить им выработку совместных конкретных решений.

Непосредственное участие в поддержании мира в Европе силами ЕС основывается на Европейской политике безопасности и обороны (ESDP - European Security and Defence Policy), положение о которой было принято в 1999 году. Впервые на саммите ЕС в Кельне 3 - 4 июня 1999 года появился термин "общая европейская политика в области безопасности и обороны".

Следующий саммит 10 - 11 декабря того же года в Хельсинки установил, что активность ЕС в этой области должна быть направлена не только на дипломатические усилия и гуманитарную помощь, но и на экономическую помощь, а также наделение соответствующих структур ЕС инструментами, которые обеспечивают способность Союза к проведению операций по антикризисному управлению. Именно в Хельсинки были созданы организационные структуры ЕС, как политические, так и стратегические для управления антикризисными операциями и создаваемыми силами быстрого реагирования.

Институционально ответственность за реализацию ESDP возлагается на Комитет по вопросам политики и безопасности (PSC - Poliсy and Security Commitee), Военный Комитет и Военный штаб. Документами Евросоюза предусматривается, что для принятия решения о проведении миссии нужно согласие заинтересованных государств. Исключением является ситуация, когда государство погружено в хаос и не имеет эффективного правительства. В случае же, когда миссия сопряжена с применением военной силы, необходимым условием является согласие Совета безопасности ООН.

Анализируя эти принципы, важно подчеркнуть, что концепция оборонной политики ЕС не предусматривает одностороннего применения силы - в отличие от неоконсервативной американской концепции.

А вот как выглядит практическое применение Европейским Союзом этих теоретических постулатов.

ЗАПАДНЫЕ БАЛКАНЫ

Наблюдательная миссия ЕС в бывшей Югославии была начата в 2000 году и продолжается до сего дня. Основными целями миссии являются сбор информации и подготовка аналитических данных с целью выработки политики ЕС в этом регионе. Дополнительно миссия осуществляет мониторинг границ, этнической политики, ситуации с беженцами. Речь, в первую очередь, идет, конечно, о Косово и соседних с ним регионах (Босния и Герцеговина, Хорватия, Сербия, Черногория, Албания и Македония), которые могут ощутить на себе последствия дестабилизации обстановки в этом взрывоопасном регионе. В миссии участвуют 25 стран - членов ЕС и Норвегия. Первоначально персонал миссии состоял из 300 человек, в настоящее время в миссии работают 120 представителей ЕС и 75 местных сотрудников. Штаб миссии расположен в Сараево. Руководит миссией с 2003 года француз Морис Давье.

КОСОВО

В Косово в 2006-2007 г.г. одновременно работали две миссии ЕС. Первая из них имеет целью организацию взаимодействия между ЕС и ООН, техническую помощь местным властям, полицейскую помощь и обеспечение соблюдения прав и свобод граждан. Кроме того, задачей миссии является проведение международной дискуссии о будущем статусе Косово. Бюджет миссии - более 3 млн евро, в ней участвуют 1000 полицейских из 12 стран - членов ЕС. Штаб-квартира миссии размещается в Приштине. Задачей миссии является также продолжение миссии ООН после урегулирования вопроса о статусе Косово.

Вторая миссия - это подготовительная группа Международной гражданской миссии специального представителя ЕС в Косово. Руководит группой Торбьорн Сольстром, бюджет группы - 869 000 евро. Задачи группы - обучение полиции и создание условий для строительства правового государства. Срок мандата миссии закончился 31 марта 2007 г.

ГРУЗИЯ

Миссия в Грузии под кодовым наименованием "Господство права" была первой миссией на территории бывшего СССР. Решение о ее проведении было принято Советом ЕС 28 июня 2004 г. и должно было продемонстрировать поддержку Евросоюзом "революции роз". Сама миссия началась 16 июля 2004 г. Основными задачами миссии были помощь в урегулировании региональных конфликтов, в борьбе с политической нестабильностью, организованной преступностью и укрепление государственности.

Кроме того, стояла задача помочь Грузии в достижении западных стандартов в судебной системе, реформировании уголовного законодательства с особым упором на соблюдение прав человека.

Европейские эксперты тесно сотрудничали с грузинскими министерствами юстиции, внутренних дел, прокуратурой, уполномоченным по правам человека и Верховным Судом. Всего наивные европейцы истратили на эти благородные цели в Грузии 2,3 млн евро на десятерых евроэкспертов.

Совет ЕС не слишком оптимистично оценил результаты работы этой миссии. Отмечались слабый интерес профильных грузинских инстанций к еврореформам, отсутствие политической поддержки со стороны грузинского руководства. Миссия завершилась 15 июля 2005 года. Наблюдая сегодняшние события в этой республике, можно с уверенностью констатировать, что евроремонт грузинской правовой системы не удался.

МОЛДАВИЯ И УКРАИНА

Пограничная миссия EUBAM началась 2 июня 2005 года, однако к практической реализации своих задач 193 полицейских из 16 стран - членов ЕС приступили только 1 декабря 2005 г. Кроме того, участие в миссии приняли 3 сотрудника из стран СНГ и 92 местных сотрудника. На ноябрь 2007 г. освоенный бюджет миссии составил 20,2 млн евро. Двухлетний мандат на проведение операции получил генерал Ференц Банфи (Венгрия), который разместил свою штаб-квартиру в Одессе. Декларированные задачи миссии - "борьба с контрабандой, нелегальной торговлей и таможенными мошенничествами на границе между Молдовой и Украиной".

В переводе на язык реальной политики речь шла об организации экономической блокады Придестровья, которая, однако, провалилась после смены правительства на Украине летом 2006 года. Тем не менее, миссия продолжалась, и на сегодняшний день ее результаты квалифируются экспертами ЕС как "увеличение прозрачности экспорта-импорта Приднестровского региона".

БОСНИЯ И ГЕРЦЕГОВИНА

Полицейская миссия ЕС в Боснии и Герцеговине началась 1 января 2003 года. Это первая полицейская операция ЕС типа "peace implementation" (внедрение мира) в рамках ESDP (Европейская политика безопасности и обороны). Главной целью операции является замещение сил ООН (the UN's International Police Task Force), мониторинг территории Боснии и Герцеговины и контроль за внедрением программ восстановления государственных институтов, включая приведения местной полиции к европейским образцам. Кроме того, задачами миссии являются борьба с организованной преступностью и охрана государственных границ.

Руководит миссией, штаб-квартира которой расположена в Сараево, Винченцо Коппола. Бюджет миссии - 37 млн евро. С 2003 по 2005 г.г. в состав миссии входило 500 сотрудников полиции из 39 стран. 1 января 2006 года ЕС было принято решение об увеличении контингента на 200 человек. Все силы разделены на 24 отряда и размещены на всей территории Боснии и Герцеговины. Кроме стран - членов ЕС в миссии задействованы Исландия, Канада, Норвегия, Швейцария, Турция и Украина.

МАКЕДОНИЯ

Полицейская миссия в Македонии началась 15 декабря 2003 года. Эта операция проводилась в соответствии с соглашением "Берлин-плюс", подписанным в том же году между ЕС и НАТО. "Берлин-плюс" предоставил ЕС возможность использовать при проведении миротворческих миссий стратегические планы и разведывательную информацию НАТО.

Целями миссии являлись создание, обучение и консультирование местной полиции, борьба с организованной преступностью, охрана границ и поддержка общественно-политических реформ. Кроме того, была поставлена задача сближения Македонии с ЕС.

Бюджет миссии составлял 16 млн евро. Руководил миссией немец Юрген Шольц. Штаб-квартира размещалась в Скопле. В состав миссии входило 200 полицейских из стран - членов ЕС и представители Турции, Норвегии, Исландии, Канады, России, Украины, Швейцарии и США. Операция закончилась 14 декабря 2005 г. и оценена Еврокомиссией как успешная. Результатом операции считается переход Македонии от стабилизации к интеграции, что, по мнению европейских экспертов, позволит ей в самом ближайшем будущем вступить в ЕС.

На следующий день после окончания работы полицейской миссии 15 декабря 2005 г. в Скопле приступила к работе группа полицейских экспертов, в состав которой входило около 30 советников высокого класса. Перед ними стояла задача продолжения работы предыдущей миссии на уровне консультаций и обучения. Возглавлял эту миссию тот же Юрген Шольц. Бюджет миссии составил 1,5 млн евро. Работа миссии завершилась 15 июня 2006 года.

Военная миссия под кодовым наименованием "Конкордия" началась 31 марта 2003 года по просьбе президента Македонии Бориса Трайковского и была продолжением натовской операции "Allied Harmony". Операция "Конкордия" была вызвана преодолением последствий кризиса 2001 года, когда Македония оказалась на пороге гражданской войны. Целью миссии было недопущение военного конфликта с албанским меньшинством, сохранение территориальной целостности Македонии и сохранение мультиэтнического характера государства. Бюджет миссии составил 4,7 млн евро, в ее состав вошло 450 военнослужащих из 13 стран - членов ЕС под руководством адмирала Райнера Файста (Германия). Дата окончания миссии - 15 декабря 2003 г. Еврокомиссией миссия была признана успешной, ее продолжением стала полицейская миссия, начавшаяся в день окончания миссии военной.

БОСНИЯ И ГЕРЦЕГОВИНА

Военная операция EUFOR в Боснии и Герцеговине, так же как и "Конкордия" в Македонии, стала продолжением натовской операции SFOR и началась 2 декабря 2004 года. Цель миссии - достижение стабильности в регионе. Правовым обеспечением операции явилась Резолюция N"1551 Совета Безопасности ООН, Дейтонские соглашения и Декларация, принятая в Тесалонике в июле 2007 года "Западные Балканы на пути членства в ЕС". Возглавляет миссию Хафн-Йохен Витхауэр, штаб-квартира расположена в Сараево, бюджет - 72 млн евро.

В 2004 году в состав миссии входило 7 тысяч военнослужащих из 24 государств - членов ЕС, а также Албании, Аргентины, Канады, Чили, Марокко, Новой Зеландии, Норвегии, Швейцарии и Турции. В 2007 г. воинский контингент был уменьшен до 2,5 тысяч человек.

Миссия продолжается до сих пор и признана Еврокомиссией успешной, как способствующая результативности охраны границ, усилению государственной администрации и восстановлению послевоенной экономики Боснии и Герцеговины.

О ЧЕМ НУЖНО ДОГОВАРИВАТЬСЯ С ЕВРОСОЮЗОМ

Резюмируя теоретические и практические аспекты Европейской концепции международной безопасности, следует зафиксировать следующие основные выводы.

1. Европейский подход к проблеме обеспечения международной безопасности отличается от американского отрицанием одностороннего применения силы и опирается на систему международных договоров, режимов и международных организаций. ЕС полностью признает главенствующую роль ООН в международных отношениях и отрицает одностороннее применение силы по американскому образцу, утверждая мультилатеральный подход к системе международных отношений вообще и международной безопасности в частности.

2. Вместе с тем, несмотря на эти доминирующие в Европейской политике теоретические предпочтения, среди политических лидеров Старого Света нет полного единства как в теории, так и в практике международных отношений. Так, министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер является откровенным сторонником неоконсерватистского понимания международной безопасности, включающего в себя возможность "гуманитарного вмешательства", в том числе и вооруженного, если в стране, избранной объектом для такого вмешательства, правит "кровавый диктатор", нарушаются права человека и "отсутствуют базовые свободы". Создатель организации "Врачи без границ" и лауреат Нобелевской премии мира Кушнер совсем недавно озадачил мировое общественность заявлением о грядущей войне с Ираном. Впоследствии он, правда, дезавуировал свое заявление, заявив, что его неверно процитировали.

Определенной гарантией неприменения доктрины "гуманитарной интервенции" служит принцип единогласия принятия такого решения в Совете Европейского Союза, а при наличии неолиберального большинства в ЕС принятие такого решения маловероятно.

3. Особого внимания заслуживают миссии ЕС на постсоветском пространстве. Популярный в среде европейских политических аналитиков тезис о "незавершенности геополитических процессов" на территории бывшего СССР, с одной стороны, дает надежду непризнанным республикам Абхазии, Южной Осетии, Нагорному Карабаху, Приднестровью, но с другой - может быть использован для теоретического обоснования дезинтеграции России. Вероятность последней, конечно, в современных условиях, скорее, равна нулю, поскольку после нормализации обстановки в Чечне, других кандидатов на отделение от России нет, однако это обстоятельство не может быть причиной самоуспокоенности для России.

В ходе диалога по линии ЕС-Россия нам необходимо настойчиво убеждать европейских партнеров в том, что решения о проведении каких-либо миссий ЕС либо ООН на постсоветском пространстве не должны приниматься в обход России (как это было, к примеру, в отношении миссии EUBAM, направленной, по сути, на экономическое удушение Приндестровья). При достижении же политического консенсуса по конкретным вопросам должно быть обеспечено непосредственное участие РФ в осуществлении евромиссии на постсоветском пространстве. Механизм такого участия прописан в документах Европейского Союза и при выполнении ряда условий (таких как, например, участие в финансировании) не может вызвать возражений со стороны Совета ЕС или Европейской Комиссии.

4. Создание Европейских Сил Быстрого Реагирования в составе 60 тысяч человек следует рассматривать как фактор стабилизации международной обстановки. Несмотря на тот факт, что ЕС, несомненно, позиционирует себя в качестве союзника США, появление на международной арене новой военной силы (а фактически - отделение от военного потенциала НАТО его существенной европейской части), обладающей отличной от НАТО легитимностью, исповедующей иные философско-политические ценности и, что особенно важно, имеющей иной механизм принятия решений, - это появление еще одного полюса силы в новом мировом порядке, т.е. шаг в сторону мультиполярного мира в противовес американской концепции мира однополярного.

5. Неизбежное повышение роли Европейского Союза на мировой политической сцене в связи с созданием "Евроармии" должно подвигнуть Россию к переосмыслению понятия стратегического партнерства с ЕС. Подготовка нового договора о партнерстве Россия-ЕС должна включить в себя и создание новой структуры по образцу партнерства НАТО-Россия, задачей которой была бы координация оборонных и миротворческих инициатив России и ЕС, что позволит укрепить международную безопасность.

по информации RPMonitor

21.11.2007

Контактная информация