Константин Асмолов

АНТИКИТАЙСКИЕ НАСТРОЕНИЯ В ЮЖНОЙ КОРЕЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Мы не раз касались того, как в современной РК пестуются антикитайские настроения, и, несмотря на то, что, по мнению консервативных кругов, администрация Мун Чжэ Ина проводит пропекинский курс, возбуждение ненависти к КНР идет не только снизу, но и сверху.

Согласно совместному опросу, проведенному в июне 2021 г. ежедневной газетой «Кукмин Ильбо» и исследовательской компанией Global Research, 51,7% респондентов в возрасте от 18 до 39 лет поставили Китай на первое место в своем списке стран, к которым они относятся негативно. Этот показатель значительно выше, чем у Японии (31,2%) и Северной Кореи (12,6%).

Показатель благоприятного отношения к Китаю составил всего 10,7%, что является самым низким показателем с 2013 г.

Противостояние КНР идет по нескольким направлениям, которые мы разберем ниже.

Борьба с «китайским засильем в сфере недвижимости»

В первой половине 2020 года иностранные граждане владели 251,6 квадратными километрами земли. Их совокупная стоимость превысила 31 триллион вон. В том же 2020 году на долю граждан Китая пришлось 51,3% сделок, что на 79% больше по сравнению с 2016 годом.

По мнению общественности, правительству необходимо регулировать приобретение недвижимости иностранными гражданами, поскольку таковое резко возросло, подпитывая и без того перегретый рынок недвижимости. Некоторые из этих объектов были приобретены в результате финансовых нарушений, что усилило опасения по поводу притока иностранного капитала.

Корейские финансовые учреждения применяют широкий спектр ограничений на жилищные кредиты для корейцев, желающих купить квартиры, особенно в Сеуле и его окрестностях, но иностранцы могут обойти их, используя зарубежные банки. Корейцы облагаются высокими налогами, если они владеют более чем одним домом. Но иностранцы могут избежать таких налогов, если они владеют несколькими домами за границей. Это, на взгляд патриотических НГО, обратная дискриминация.

Проявлением той же тенденции стала поданная 29 марта 2021 г. онлайн-петиция на сайте Голубого дома с требованием прекратить проект крупномасштабного туристического комплекса на китайскую тематику в провинции Канвон, и по состоянию на 26 апреля ее подписали более 660 000 человек. В итоге, хотя в 2022 г. комплекс уже должен был вступить в строй, проект был отменен.

Борьба за право отнять у китайцев право голосования

В соответствии с Законом о выборах государственных должностных лиц все постоянные жители иностранного происхождения в возрасте 19 лет и старше могут голосовать на местных выборах после трехлетнего пребывания в качестве постоянного жителя. Они могут голосовать за муниципальных представителей и мэров, но не на выборах в Национальное собрание или президентских выборах.

По данным Министерства юстиции, по состоянию на 31 марта число иностранных избирателей, имеющих право голоса, составляло 121 806 человек. Среди них число китайских граждан составило 95 385 человек, что составляет 78,3%.

28 апреля гражданин Кореи, который представился бывшим профессором Корейского национального университета благосостояния, разместил на веб-сайте Голубого дома петицию, заявив, что предоставление подобным иностранцам права голоса является нарушением Конституции и должно быть отменено. Основание — около 80% иностранцев, имеющих право голоса, являются китайцами, и разрешение им голосовать равносильно разрешению вмешиваться в выборы в Корее.

Еще большую негативную реакцию общественности и рост антикитайских настроений вызывает план правительства по смягчению правил приобретения корейского гражданства для несовершеннолетних иностранных граждан. Согласно грядущей схеме, если постоянно проживающий иностранец, имеющий «тесные связи» с Кореей, родит здесь ребенка, ребенок может получить гражданство, просто подав заявление в министерство. Согласно действующему законодательству, они могут подать заявление на получение гражданства в возрасте 18 лет, что включает в себя письменный тест и собеседование, если только их родители уже не натурализовались.

По данным министерства, законодательство направлено на то, чтобы помочь таким детям сформировать корейскую идентичность и лучше адаптироваться к жизни здесь, а также обеспечить человеческие ресурсы для решения проблемы низкой рождаемости и старения населения страны.

В настоящее время право подать заявление на получение гражданства имеют около 3930 человек, 95% которых являются гражданами Китая. Отчего 28 апреля на веб-сайте Голубого дома появилась петиция, которая собрала более 300 000 подписей. Суть таковой — китайцы, проживающие в стране, уже пользуются многими правами, включая право голоса на местных выборах, и РК должна сохранить свою идентичность на основе принципа расовой однородности: «правительство не должно легко предоставлять гражданство постоянным жителям, большинство из которых являются китайцами», и вообще, предоставлять гражданство сотням иностранцев каждый год в качестве способа решения проблемы низкой рождаемости и старения населения страны – неприемлемо!

Но насколько много в РК граждан КНР? Данные, собранные государственным статистическим управлением Кореи, показали, что в 2020 году их число превысило 894 900 человек, что составляет примерно 44% от всех иностранных граждан, проживающих в стране. Кроме того, по данным Корейского института развития образования, на 2019 год в высших и средних учебных заведениях Кореи обучалось более 71 000 китайских студентов, что составляло 44% всех иностранных студентов. При этом население страны на 2020 г. было около 51,7 миллиона.

Борьба с Институтами Конфуция как проводниками влияния КПК

Отдельная тема, периодически всплывающая в центральных консервативных СМИ – деятельность патриотической организации «Граждане за закрытие институтов Конфуция», которой руководит 59-летний Хан Мин Хо, бывший чиновник Министерства культуры, спорта и туризма, уволенный два года назад после того, как несколько раз публично выступал с речью о провалах политики правительства Мун Чжэ Ина (что формально не рекомендуется госслужащим).

Напомним, что указанная структура находится в нише немецких Институтов Гёте или южнокорейских культурных центров, которые открываются при образовательных учреждениях. Университеты, где появляется Институт Конфуция, получают 100 000 долларов в качестве стартовых затрат, предоставляемых Китайским международным образовательным фондом и еще 100 000 долларов ежегодно. Учителя и учебники предоставляются той же организацией, наряду с различными оплачиваемыми поездками и программами обмена.

По словам Хан Мин Хо, «граждане» заявляют, что, «несмотря на свое название, в институте нет никаких конфуцианских идей… То, что там внутри, — это призрак Мао Цзэдуна. Мао бродит там, пытаясь окрасить молодых корейцев в красный цвет».

Депутат-консерватор Чон Ген Хи тоже выражает озабоченность по поводу языковых центров, финансируемых правительством Китая. По ее мнению, Институты являются пропагандистским подразделением КПК для проникновения в южнокорейские университеты и, по иронии судьбы, не предлагают никакого Конфуция. Зато Корейская война 1950-53 гг позиционируется как «война за сопротивление агрессии США и помощь Корее».

Продолжая нагнетание, консервативные СМИ обильно цитируют западных специалистов. Так, по словам Терри Рассела, профессора азиатских исследований в Университете Манитобы в Канаде, многие университеты США, Канады и Австралии решили расторгнуть контракты с институтами Конфуция из-за опасений по поводу подавления академической свободы и введения цензуры по темам, против которых возражает КПК, отчего число институтов Конфуция в Соединенных Штатах резко сократилось с 103 в 2017 г. до 47 на май 2021 года. Он считает это решение правильным и призывает «все университеты по всему миру с существующими ИК рассмотреть возможность их закрытия». Канадское разведывательное агентство в своем ежегодном отчете за 2020 год предупредило о шпионаже как еще одной угрозе программ академического обмена с Китаем. Оказывается, китайские программы развития талантов и программы академического обмена использовались для использования канадского опыта в области науки и техники. Основание? — Китайская программа» Тысяча талантов», созданная в 2008 году для поощрения китайских ученых за рубежом к проведению своих исследований в Китае, в настоящее время расследуется Министерством юстиции США, и хотя никаких выводов американский минюст пока не сделал, в СМИ это уже подается как «канадская разведка доказала китайский шпионаж».

«Китайские студенты – угроза миру»

Разговоры такого типа стали активно распространяться после ноября 2019 года, когда, на фоне «продемократического движения в Гонконге», на территории кампусов было несколько случаев конфликтов между корейскими и китайскими студентами. И хотя более такие конфликты не возникали, англоязычные СМИ РК нередко напоминают, что «столкновение между южнокорейцами и китайскими студентами произошло почти через десять лет после того, как страна была потрясена жестоким нападением китайских студентов на корейских правозащитников. Во время эстафеты олимпийского огня 2008 года в Сеуле сотни китайцев, в основном студентов, «вышли на улицы по всему городу и напали на небольшие группы протибетских протестующих, которые отстаивали право Тибета на независимость от вторжения Китая и аннексии приграничной страны». То, что эти протестующие пытались побить факелоносцев и потушить олимпийский огонь, разумеется, позабылось.

Зато на страницах «Корея таймс» получил трибуну австралийский автор Клайв Гамильтон, автор бестселлеров с говорящими названиями «Скрытая рука: Разоблачение того, как Коммунистическая партия Китая меняет мир», или «Тихое вторжение», в которых повествует о том, что КПК использует китайскую общину за рубежом для распространения пропаганды и лоббирования политиков.

А что до студентов из КНР в Южной Корее, то если в 2010 году они составляли около 76% всех иностранных студентов, в 2019 году их число сократилось примерно до 44%, а затем до 34% в 2020 г.

Педалирование скандалов с участием китайцев

В этом контексте неудивительно, что любой скандал с участием «лица китайской национальности» попадает на первые полосы, даже если это не гражданин КНР. Так, пресса очень долго мусолила апрельский инцидент 2021 г., когда жена посла Бельгии в Южной Корее Питера Лескухье, китаянка Сян Сюецю, подралась с сотрудниками магазина одежды, безосновательно обвинившими ее в краже. И хотя в итоге бельгийское правительство приказало послу Петеру Лескухье покинуть свой пост и «частично» отказалось от дипломатического иммунитета, супружеская пара и посольство столкнулись с публичной критикой «патриотов». Поскольку посол и его жена не извинились лично, а также потому, что язык, используемый в извинениях, оказался неподходящим для официального заявления официального представителя иностранного правительства, выражающего сожаление.

Параллельно разворачивается история с китайским консулом в Кванджу, который «был пойман за рулем в состоянии алкогольного опьянения, но заявил о  дипломатическом иммунитете». Содержание алкоголя в крови консула составляло 0,119%, что достаточно для отзыва его водительских прав (допустимый предел в Корее составляет 0,03%). После ареста консул потребовал дипломатического иммунитета, заявив, что его вождение в нетрезвом виде было связано с официальными обязанностями, поскольку он возвращался после встречи. Однако полиция, обсудив этот вопрос с министерством иностранных дел, пришла к выводу, что вождение консула в нетрезвом виде не было связано с его официальной деятельностью, и в тот же день передала дело в прокуратуру как нарушение Закона о дорожном движении. Хотя дипломатический иммунитет защищает дипломатов и их семьи от судебного преследования в соответствии с законами страны пребывания вне зависимости от ситуации, был совершен проступок на службе или нет.

Для сравнения – получивший меньшую огласку инцидент ноября 2021 г. по поводу ДТП с участием американского дипломата, который якобы разбил задний бампер такси, пытаясь перестроиться в другую полосу, но уехал, не попытавшись уладить инцидент и не извинившись. В отличие от китайского, американский дипломат отклонил все запросы полиции, в том числе один на проверку алкотестером. В автомобиле также находились трое других граждан США, которые также отказались сотрудничать с полицией.

«Разное» или антикитайская тематика в «Корея Таймс» и не только

Завершим наш обзор указанием на серию материалов в одной из центральных газет умерено консервативной направленности, чтобы прояснить общий тон, в котором в СМИ РК обычно пишут про КНР:

* О том, что «действия КПК по повышению авторитета Си не обязательно означают закрепление за Китаем статуса и престижа уважаемой ведущей мировой державы. Китай должен приложить больше усилий для удовлетворения требований международного сообщества и истории, предпринять шаги для того, чтобы дорожить ценностями демократии и прав человека и принимать другие страны в качестве надежного члена глобального общества с чувством ответственности, соответствующим ее военной мощи и экономической мощи».

* О том, что политику Пекина в отношении кантонского диалекта можно сравнить с японской политикой этноцида.

* О том, что «с шокирующим закрытием Apple Daily, ведущей продемократической газеты, в Гонконге умерла свобода прессы».

* О том, как сотрудники китайских компаний системно умирают от переутомления в рамках так называемого «графика 996 (с 9 утра до 9 вечера, шесть дней в неделю или дольше)» и как этот график поддерживают люди вроде основателя холдинга Alibaba Group Джека Ма.

* О том, как (по мнению автора) в отместку за канадский домашний арест исполнительного директора Huawei Мэн Ваньчжоу был безвинно задержан бизнесмен Майкл Спавор, — бывший житель Южной Кореи, который переехал в Китай, где он мог осуществлять различные культурные обмены с Северной Кореей.

* Доходит до абсурда: когда китайская полиция захватила сбежавшего из тюрьмы северокорейца, осужденного за незаконный въезд в Китай, разбой и попытку убийства, южнокорейские СМИ писали о нем с сожалением. Несчастный уголовник сбежал только потому, что после отбывания срока в КНР его бы депортировали на Север, «где он мог подвергнуться пыткам и другим нарушениям прав человека».

Причины, настоящие и мнимые

Пытаясь объяснить причины данного явления, южнокорейские СМИ обычно выдвигают следующий набор тем:

* После того, как в 2017 г. в ответ на развертывание Сеулом американской противоракетной системы THAAD Китай ввел против Кореи неформальные санкции (ограничения южнокорейского бизнеса и культурного контента, включая запрет на въезд звезд К-РОР), РК понесла экономические потери в размере $7,5 миллиардов, в массовом сознании сложился образ Китая как «запугивающей сверхдержавы».

* «Корейцы, которые твердо приняли демократические ценности после суровых десятилетий военной диктатуры, были оскорблены подавлением безопасности Китая в Гонконге и обращением с уйгурами в Синьцзяне как частью агрессивного национализма президента Си Цзиньпина».

* Китайское происхождение коронавируса тоже нередко упоминается.

* Отдельной темой идут «попытки Китая присвоить ответственность за создание таких знаковых корейских культурных ценностей, как кимчи и ханбок».

* В «череде грубых националистических действий, предпринятых Китаем» оказываются «отрицание Китаем своей роли в загрязнении полуострова мелкодисперсной пылью (хотя ее причиной все чаще оказывается политика Муна по отказу от ядерной энергетики, ради которой пришлось включить ТЭЦ)» или нелегальное рыболовство в Желтом море (хотя стороны активно работают над этой проблемой). При том что появившийся при Муне сеульский смог стал серьезной экологической проблемой и причиной различных респираторных заболеваний.

* В последнее время появляются и темы для «исторических споров» на фоне того, как в КНР подчеркивается вклад страны в Корейскую войну. Этот момент мы разбирали  отдельно, но после того, как в процесс оказалась вовлечена ведущая КРОР-группа BTS (социальные сети Китая атаковали ее за то, что они поблагодарили США за поддержку во время Корейской войны), фанатское сообщество «проснулось патриотами». В результате некоторые авторы утверждают, что у молодого поколения антикитайских чувств даже больше, чем у старшего.

Автор же хотел бы добавить то, что лежит в основе. Так как, например, то, что в РК считают культурной аппроприацией, проводится в КНР с середины нулевых годов, где в рамках выстраивания концепции государственного патриотизма «китайский» не равно «ханьскому», хотя ханьцы составляют подавляющее большинство населения. Национально-культурные особенности иных народов, населяющих Китай (а корейская диаспора там лишь недавно опустилась на второе место после американской по численности населения), считаются частью общекитайского культурного наследия.

Дело в растущем противостоянии США и Китая, в котором Южная Корея «должна выбрать сторону». Популисты не менее чем консерваторы, ориентируются на США, но полагают, что народ нужно подготовить хотя бы к последствиям, благо они могут быть куда обширнее и болезненнее, чем реакция на размещение THAAD. Общественное мнение «должно» осознавать, что «они первые начали».

Кроме того, стандартный способ переключения внимания с экономических и внутриполитических проблем на то, что «японцы до сих пор не извинились» перестает работать из-за слишком частого употребления, и требуется новый жупел.

Как отмечает профессор коммуникаций и средств массовой информации Сеульского женского университета Чжу Чан Юн, южнокорейцев в возрасте от 20 до 30 лет, можно охарактеризовать как «поколение ярости». «Столкнувшись с жестким рынком труда и высокой безработицей среди молодежи, они считают себя жертвами продолжающегося экономического спада. Чувство разочарования и лишения заставили их быть гораздо более чувствительными к определенным проблемам, которые они считают угрозой своей идентичности и благополучию». Национализм – хороший способ переключить эту ярость в безопасную для властей сторону, тем более что, если ненависть к Японии возбуждается за счет актуализации прошлого и вымороченных проблем типа Токто (претензии претензиями, но шанс серьезного конфликта нулевой), опасения, связанные с ростом Китая, в повседневной жизни молодых корейцев ощущаются больше.

Наконец, если вспомнить типичные для патриотов РК методы воздействия и лоббирования (пропаганда «правильного понимания вещей» через образовательные структуры, использование диаспоры и т.д.), то выходит что Китай посмел использовать против Юга то же оружие, что с точки зрения готтентотской морали совершенно неприемлемо.

Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

Источник: Новое восточное обозрение

19.12.2021