Владимир Терехов

ТУРНЕ ВАН И ПО СТРАНАМ БОЛЬШОГО БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

В НВО уже не раз отмечалось, что министр иностранных дел КНР Ван И, вероятно, самый быстрый на подъём среди зарубежных коллег по роду деятельноти. Что вполне соответствует общему процессу резкого повышения в мире роли представляемой им страны. Которая вместе с США составляет главный (внутренне противоречивый) геополитический дуэт, в существенной мере определяющий ход нынешнего этапа “Большой мировой игры”.

В очередной раз подчеркнём, что в отличие от США главным инструментом обеспечения значимости в ней Китая является экономическая компонента Совокупной национальной мощи. Поэтому внешняя “экспансия” КНР вполне благожелательно встречается объектами, на которые она направлена. Военная компонента тоже находится в состоянии быстрого прогресса, но она продолжает выполнять весьма вспомогательную роль во внешней политике КНР. И в таком качестве, видимо, останется в ней на обозримую перспективу.

Не менее важным представляется указать на отсутствие попыток Пекина, что называется, “лезть в душу” партнёров по двусторонним отношениям. Что, вместе с демонстрациями авианосных ударных групп, является скорее правилом во внешней политике Вашингтона. А полное отсутствие у последнего хоть каких-то признаков ооснованности претензий на моральный авторитет подтверждает тезис о наглости, как втором счастье.

Ничего похожего не сопровождает ключевую внешнеполитическую концепцию КНР “Сообщества единой судьбы”, к добровольному участию в построении которого приглашаются все без исключения страны мира, включая геополитических оппонентов. Указанная концепция находит практическое воплощение в глобальном роекте  Belt and Road Initiative, который нередко вызывает ассоциации с древним “Великим шёлковым путём”.

Как и две тысячи лет назад, один из главных маршрутов BRI должен проходить через весьма беспокойный регион Большого Ближнего Востока. Но без (хотя бы) снижения уровня турбулентности в ББВ невозможно формирование и устойчивое функционирование указанного маршрута. Чем обусловлено повышенное внимания Пекина к делам в данном регионе, которое в последнее время приобретает вполне конкретный характер.

Прорывную значимость приобрело завершение в марте 2021 г. многолетних китайско-иранских переговоров на предмет подписания (сроком на 25 лет) Соглашения о политическом, стратегическом и экономическом партнёрстве, которое от имени КНР было подписано тем же Ван И.

Далее особую актуальность начали приобретать факторы обострения ситуации в Афганистане (как следствие решения Вашингтона в ускоренном темпе вывести остатки находящегося здесь американского воинского контингента) и более или менее регулярно возникающих конфликтов в различных зонах Арабского мира. Реением этих проблем и занимался руководитель МИД КНР в ходе последней поездки в регион ББВ, состоявшей из двух этапов.

Первый (с 12 по 16 июля) включал в себя посещение трёх стран Центральной Азии (Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана), где проводились переговоры с коллегами по всем аспектам двусторонних отношений. Но главным образом по теме ситуации в Афганистане, которая с распространением контроля над его территорией движения Талибан (запрещённого в России) вызывает растущие опасения у соседей.

Кроме того, в Душанбе Ван И участвовал в очередной министерской встрече  стран-участниц ШОС и далее в Ташкенте в международной конференции “Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность, вызовы и возможности”. Главным пунктом повестки дня обоих этих мероприятий также оказалась Афганская проблема, в обсуждении которой приняли участие представители практически всех стран, в той или иной мере имеющих к ней отношение.

Пока рано говорить о результативности упомянутых мероприятий, принимая во внимание различие интересов участников, сложный характер отношений между ними, а также быстрое изменение ситуации в самом Афганистане. Тем не менее, имеет смысл отметить главное: Афганскую проблему “внешние интересанты” не оставят на самотёк. Что было бы чревато разного рода неприятными последствиями для них самих, но главным образом для Афганистана.

За Ташкентом начался второй “арабский” этап (17-20 июля) обсуждаемого турне Ван И, включивший в себя посещение Сирии, Египта и Алжира. В каждой из этих стран китайский гость был принят, наряду с коллегами по должности, также высшим руководством. Кроме того, в египетском Эль-Аламейне состоялась встреча Ван И с Генеральным секретарём Лиги арабских стран А.А. Гейтом, по итогам переговоров с которым было принято Совместное заявление.

Пожалуй, главное, на что обращается внимание в комментариях по итогам посещения Ван И всех трёх указанных арабских стран, связано с чётко выраженной сторонами взаимной поддержкой способов решения их внутренних проблем. То есть отсутствовали даже намёки на некое морализаторство, когда речь заходила о неких “чувствительных” моментах внутриполитической ситуации в странах, от имени которых выступали участники переговоров в Дамаске, Каире и Алжире.

В частности, со стороны президента Сирии Б.Х. аль-Асада была выражена  “безоговорочная поддержка” позиции Пекина в вопросах Тайваня, Синьцзяна и Гонконга, то есть по всем трём ныне главным поводам для всё более ожесточённых информационно-пропагандистских атак, которые проводят США с ближайшими союзниками против КНР. В свою очередь Ван И заявил о несогласии своей страны с внешними попытками смены правящего режима в Сирии, а также приветствовал её присоединение к BRI.

Египет является участником BRI с января 2016 г. и уже достигнутый уровень сотрудничества в рамках этого проекта получил высокую оценку на встрече Ван И с президентом страны А.-Ф. Ас-Сиси. В ходе беседы последний выразил надежду не только на дальнейшее расширение двусторонней кооперации в рамках BRI, но указал также на возможность Египта оказать посреднические услуги в распространении данного проекта на другие страны африканского континента. Как и в Сирии, Ван И получил заверения в “неуклонной поддержке” Египтом принципа “одного Китая” и готовности к “координации действий” в сфере обеспечения безопасности.

Слова более или менее схожие с теми, которые произносились в Дамаске и Каире, прозвучали также на встрече Ван И с президентом Алжира А. Теббуном. Здесь тоже демонстрировалось крайнее удовлетворение в связи с участием в проекте BRI и в целом характером развития отношений с КНР. Как и в двух других столицах выражалась благодарность за оперативную помощь в получении китайской вакцины от “Ковид-19” (в Египте началось её производство).

Отметим две примечательные особенности в риторике собеседников руководителя китайского МИД из всех шести (трёх центральноазиатских и трёх арабских) мусульманских стран посещения. Во-первых, в ней неизменно подчёркивалась решающая роль КПК (которой исполнилось сто лет с момента основания) как в собственном развитии Китая, так и его становлении в качестве глобальной державы. Во вторых, в ней отсутствовало какое-либо упоминание так называемой проблемы “угнетения уйгур”, то есть близкого по вероисповеданию народа, проживающего на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Указанная “проблема”, повторим, находится сегодня в фокусе внимания отнюдь не мусульманских геополитических оппонентов КНР. Впрочем, вряд ли эти последние вообще сегодня имеют какое-либо отношение к собственным религиозно-культурным корням.

В целом же последнее турне китайского министра иностранных дел по региону Большого Ближнего Востока стало очередным свидетельством быстрого роста авторитета КНР на международной арене и в первую очередь в странах “третьего мира”. Что (в основном) происходит без напряжения силовой мускулатуры и, тем более, без стрельбы.

Чем в очередной раз демонстрируется действенность известной стратегии: “…сейчас к людям надо помягше, а на вопросы смотреть ширше”.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

Источник: Новое восточное обозрение

27.07.2021