Владимир Терехов

О НЕКОТОРЫХ ИТОГАХ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ КНР В 2020 Г.

В середине января с.г. в КНР был опубликован весьма примечательный документ, в котором подводились итоги внешней торговли товарами за 2020 г. Её главный обобщённый итог агентством Синьхуа определяется следующим образом: “Китай вышел из глобальных экономических и торговых проблем 2020-го года как единственная крупная экономика мира, которая продемонстрировала положительный рост внешнеторгового товарооборота”.

В подтверждение этого тезиса приводятся следующие цифры: экспорт увеличился на 4%, импорт упал на 0,7%, то есть по сравнению с 2019 г. суммарный объём торговли товарами второй мировой державы с внешним миром поднялся на 3,3%. Что не может не вызывать хоть какого-то оптимизма на фоне всеобщего погружения в депрессию по причине того негатива, который принесла с собой пандемии коронавируса.

Увеличение в торговле наблюдалось с каждым из первой пятёрки внешних партнёров, которые расположились следующим образом: 10 стран АСЕАН (685 млрд долл., рост на 6,7%), ЕС (649,5 млрд долл., рост на 4,9%), США (586,7 млрд долл., рост на 8,3%), Япония (317,5 млрд долл., рост на 0,8%), Южная Корея (285,3 млрд долл., рост на 0.3%).

В Китае особое значение придают выходу стран региона Юго-Восточной Азии на первое место среди внешнеторговых партнёров. Мы тоже обратим внимание на этот факт, ибо он подтверждает тот политический месседж, который в последние годы постоянно транслируется Пекином: руководство КНР намерено приложить все усилия для создания и поддержания обстановки политико-стратегического спокойствия в ЮВА, несмотря на имеющиеся (нередко серьёзные) проблемы в отношениях с большинством стран этого крайне важного региона. В дела которого всё более определённо вмешиваются другие ведущие мировые игроки, и прежде всего США.

В конце ноября прошлого года состояние и перспективы развития отношений КНР со странами АСЕАН весьма позитивно оценил китайский лидер Си Цзиньпин. Крайне примечательным в Китае считают “ошеломляющий” рост (на почти 19%) объёма товарооборота с Вьетнамом, политическая сфера отношений с которым у Пекина едва ли не самая сложная из всех стран АСЕАН. При этом опережающими темпами возрастал импорт из Вьетнама. Отметим, что масштабный отрицательный баланс в торговле с Китаем всегда был одной из компонент претензий к нему со стороны Ханоя.

Не менее примечательным представляется и приведение китайской Global Times отношений Вьетнама с КНР в качестве примера для Индии, у которой в последнее время сложностей в политической сфере отношений с Пекином не меньше, чем у Ханоя. Но, в отличие от последнего, Дели (как полагают в КНР, “слепо следуя за Вашингтоном”) стремится не к развитию, а сокращению масштабов торгово-экономического сотрудничества с Пекином. Который, кстати, сделал недавно важный жест, направленный на смягчение конфликта с Индией в Ладакхе, заявив о выводе из этого района 10-и тысяч военнослужащих.

Что касается европейцев, то им вменяется в основном тугодумие, нерешительность и всё тоже “слепое следование за Вашингтоном”. Впрочем, в самом конце прошлого года наметилась тенденция к избавлению от всего этого негатива, когда между Пекином и Брюсселем было подписано, наконец, двустороннее Соглашение о взаимных инвестициях. Но, как полагают в КНР, почти годичный период упомянутой “нерешительности” привёл к тому, что в 2020 г. ЕС впервые уступил АСЕАН лидерские позиции в торговле с КНР.

Впрочем, показатели первых трёх главных торговых партнёров Китая непринципиально отличаются друг от друга и расположение (уже в течение нескольких лет) на третьем месте США не отменяет того факта, что с позиций оценки развития ситуации в регионе и в мире в целом наибольший интерес представляют тренды как раз в американо-китайской торговле.

И первое, на что обращают внимание китайские комментаторы, заключается в констатации сохранения всё той же тенденции в торговле с США, которая наметились ещё десять лет назад. Она заключается в непрерывном год от года возрастании общего объёма взаимного товарооборота. То есть весь прошлый год (как, впрочем, и ранее) бизнес США отказывался следовать за антикитайской политической компанией той части американского истеблишмента, которую в администрации Д. Трампа представлял бывший госсекретарь М. Помпео.

В НВО ранее отмечалось, что такая (вполне понятная) “несговорчивость” американского бизнеса является едва не главной надеждой на удержание отношений между двумя ведущими мировыми державами от скатывания к тотальной конфронтации.

Вполне ожидаемо администрацию Д. Трампа в Китае “проводили”, мягко выражаясь, без сожаления. И хотя она отметилась важным позитивным шагом, заключив в январе 2020 г. с КНР так называемое “Соглашение 1-й Фазы”, но серия антикитайских акций двух заключительных месяцев пребывания у власти обозначается не иначе как “последнее безумие”.

Что касается перспектив отношений КНР с новой администрацией США, то они оцениваются с позиций весьма сдержанного оптимизма. Выражается надежда на то, что хотя бы будет остановлена раскрутка того самого “безумия”. В КНР наблюдают за персональным заполнением мест в новой администрации и, в частности, обратили внимание на кандидатуру министра торговли Дж. Раймондо, занимавшей до этого должность губернатора штата Род-Айленд.

Опубликованные основные итоги внешней торговли КНР в 2020 г. не подтверждают нередкие пророчества об исчерпании Китаем потенциала внешней экспансии (заметим, вполне до сих пор позитивной) из-за роста внутренних проблем и общемировой экономической депрессии. Страна продолжает выполнять проекты в рамках ключевой национальной программы Belt and  Road Initiative (BRI). По итогам 2020 г., объём торговли со странами-участницами BRI  даже в условиях коронавирусной пандемии увеличился на 1%, составив 1,45 трлн долл.

В частности, в середине декабря зафиксировано рекордное число грузовых поездов, прошедших в Европу из СУАР через Джунгарские ворота.

Важной составляющей BRI являются разного рода проекты (стратегически крайне важного) сухопутного коридора, который должен предоставить КНР возможность выхода в акваторию Индийского океана, минуя уязвимый Малаккский пролив. Судя по всему, одним из наиболее реальных проектов становится тот, которым юго-западная китайская провинция Юньнань соединяется с расположенным на берегу Бенгальского залива мьянманским портовым городом Кьякпью.

Этот проект обсуждается давно, но решающим шагом по его переводу в плоскость практики стал визит годичной давности в Мьянму китайского лидера Си Цзиньпина. В январе уже текущего года между КНР и Мьянмой был подписан Меморандум о взаимопонимании, предусматривающий решение конкретных проблем строительства заключительного отрезка упомянутого коридора, который соединит Кьякпью со вторым по численности населения мьянманским городом Мандалай.

Наконец, среди комплекса вопросов, которые возникают с опубликованием итогов внешней торговли в 2020 г. второй мировой державы, особое значение приобретает едва ли не основной из них, связанный с проблематикой прогнозирования развития “Большой мировой игры”. На авторский взгляд, дело это в основном бесперспективное. Главным образом по причине невозможности с необходимой полнотой и точностью предсказать будущее. Если нет полной ясности даже относительно того, что “уже было”, что же говорить о том, чего “ещё не было”.

Кто мог предвидеть год назад, что неизвестно откуда появится SARS-CoV-2, который подобно урагану вмиг перемешает все карты на игровом столе. Существует правдоподобная гипотеза, что инициаторы Первой мировой войны, вообще, ничего особо серьёзного не затевали: немножко постреляем из (“дьявольских”) пулемётов, уложим, конечно, несколько десятков-сотен тысяч человек, но быстро опустошим арсеналы, а далее сядем за стол переговоров – не дубинами же драться. Недооценили темпы и масштабы собственного озверения: “стреляли” (то есть бомбили, давили танками и травили газами) пять лет, “уложив” 10 млн солдат и столько же мирного населения.

Можно, конечно, попытаться спросить созвездия на интересующую нас тему. Но ещё блаженный Августин самым негативным образом отзывался о такого рода попытках. Не лучшим качеством обладает также информация, источники которой связываются с некими “могущественными закулисными силами”, то есть такими же щепками на вершине волны исторического процесса, как и любой прочий член “мирового сообщества”.

Китай даёт надежду на возможность позитивного развития “Большой мировой игры”. Но, конечно, не гарантии.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

Источник: Новое восточное обозрение

27.01.2021