Виктор Пироженко

ЗАПАДНЫЙ ВЫЗОВ И КИТАЙСКИЙ ОТВЕТ

США и Европа препятствуют экспансии китайского капитала

Ещё не завершившийся февраль 2019 года был отмечен двумя событиями, которыми продолжилась начатая администрацией Трампа в прошлом году кампания противодействия Запада китайским инвестициям.

Европарламент проголосовал 14 февраля за создание общеевропейского механизма контроля над прямыми иностранными инвестициями (ПИИ) с целью нейтрализации угроз стратегическим интересам Евросоюза. А двумя днями ранее, 12 февраля, американский конгрессмен Марк Рубио предложил разработать законодательство по противодействию инициативе экономического и технологического развития КНР – «Сделано в Китае-2025». По его словам, китайские инвестиции в США должны ограничиваться и облагаться налогом, а на товары, произведённые по этой программе и получившие в Китае государственную поддержку, следует повысить импортные пошлины.

Наиболее радикальную позицию в плане противодействия экспансии китайского капитала, особенно в высокотехнологичных секторах, занимает администрация Трампа. При этом американском президенте в полную силу заработал межведомственный комитет США по иностранным инвестициям (CFIUS), полномочия которого были расширены законом об ужесточении контроля над вложениями иностранного капитала в экономику США (FIRRMA), принятым летом 2018 года. К обязанностям CFIUS по отслеживанию сделок в области слияний и поглощений активов добавился контроль за инвестициями в новые проекты, а также за сделками с недвижимостью, расположенной в территориальной близости от чувствительных государственных объектов.

Блокирование китайских инвестиций, особенно в полупроводниковые компании, началось ещё при Обаме. Тогда это стало отражением борьбы американских властей против расширения китайского присутствия на мировом рынке микросхем. Затем в 2017 году при администрации Трампа было заблокировано не менее девяти приобретений, задуманных китайской стороной.

В 2018 году США перешли уже к открытому административно-репрессивному вытеснению китайских телекоммуникационных гигантов ZTE и Huawei с американского и мирового рынков. В апреле Минторговли США ввело семилетний запрет на транзакции с ZTE по обвинению в несоблюдении существующих в США экспортных ограничений (в июле, правда, американское правительство предоставило отсрочку запрета; администрацию Трампа вообще характеризует то, что она часто и быстро меняет свои решения).

В 2018 году под предлогом использования Китаем в целях промышленного шпионажа телекоммуникационного оборудования компании Huawei при строительстве сетей 5G в США и ЕС были расширены ограничения на деятельность этой компании; в декабре 2018 года в Ванкувере (Канада) была арестована финансовый директор Huawei Мэн Ваньчжоу (при этом в теленовостях показывали кадры, где она сидит рядом с В. Путиным на форуме «Россия зовёт!»). The American Conservative призвал отказаться от переговоров с Huawei по вопросу о признании вины этой компании и путём судебного давления добиться от неё максимальных штрафов с последующим вытеснением её из бизнеса. (И все почему-то не замечают очевидную нелепость экстерриториальных претензий США: китайскую компанию обвиняют в том, что она нарушила американские санкции против Ирана).

В 2018 году в противодействии трансграничному движению китайского капитала обозначилась новая тенденция – использовать решения CFIUS для давления на Китай в интересах внешней политики США. Так, CFIUS заблокировал приобретение китайской компанией Ant Financial (принадлежит Джеку Ма) американской компании MoneyGram, хотя сделка не касалась высоких технологий или критической инфраструктуры.

Что касается решения Европарламента от 14 февраля о создании общеевропейского механизма контроля над прямыми иностранными инвестициями, официально утверждается, что эта инициатива направлена на защиту промышленности (вода, транспорт, связь) и высоких технологий (полупроводники, искусственный интеллект, робототехника). Механизмы такого контроля имеют на данный момент 14 стран Европейского союза. Общеевропейский механизм, запущенный 14 февраля, предполагает унификацию усилий всех стран ЕС в этой области.

Инвестиции из Китая в Европу действительно растут быстро. Рекорд прямых инвестиций из КНР в европейскую инфраструктуру и высокотехнологичные компании был поставлен в 2016 году – 35 млрд. евро по сравнению с 1,6 млрд. евро в 2010 году. В Европе ширится подозрение, что такая инвестиционная активность является не столько коммерческой, сколько реализует скрытую государственную стратегию Пекина с не до конца понятными целями. Так или иначе, весь прошлый год позиция ЕС в антикитайской кампании США сближалась с позицией администрации Трампа. Решение Европарламента от 14 февраля закрепило эту тенденцию.

Симптоматично, что главная претензия ЕС к Китаю аналогична американской и состоит в указании на чрезмерно [? – Ред.] большую роль китайского государства в экономике. Отсюда, мол, возникают препятствия к расширению стратегического партнёрства между ЕС и КНР – «отсутствие взаимности и справедливой конкуренции» и «растущее политическое влияние Китая на внутриевропейскую конкуренцию». Из Европы на протяжении 2018 года Пекину посылали те же сигналы, что и администрация Трампа: если Китай стремится к углублению «стратегического партнерства» с Евросоюзом на экономическом и политическом уровнях, «он должен произвести значимые улучшения» в своей модели государственного капитализма. В противном случае «протекционистская и политическая реакция в Европе будет усиливаться». Если говорить простым языком, это ультиматум «коллективного Запада» китайскому руководству.

Капитал безнационален, и принципиальная сторона вопроса заключается не в китайских инвестициях как таковых. Принимаемые Западом меры по частным коммерческим вопросам, к которым относится и выравнивание дисбалансов в торговле с КНР, упираются в доктринальное требование к Пекину сменить модель государственного управления экономикой, а это уже идеология. Выдвижение идеологического по характеру требования говорит о том, что в конкуренции с экономической системой Китая западный мир транснациональных корпораций чувствует себя всё менее уверенно.

С учётом этого обстоятельства и планируется китайский ответ Западу.

Ответ КНР на торгово-инвестиционные ограничения, которые возводит на пути экспансии китайского капитала Запад, разворачивается по нескольким направлениям.

Во-первых, КНР ведёт настойчивые переговоры об условиях торгово-инвестиционных партнёрств с рядом своих ведущих торговых контрагентов в Евросоюзе, США, в АТР. Эта переговорная линия предполагает создание зон свободной торговли (ЗСТ) в обмен на расширение доступа иностранных производителей на китайский рынок. Успешным примером здесь стала Германия. При небольшом относительном объёме немецких инвестиций в Китае за 2018 год – 2,83 млрд. долл., примечателен их прирост на 86,5%. Отмечен также рост инвестиций Евросоюза в Китай – 9,23 млрд. долларов, что на 18% больше по сравнению с 2017 г. Две немецкие компании – BASF и страховая компания Allianz – получили разрешение вести в КНР дело без участия китайских партнёров.

Между Китаем и Германий развивается финансовый диалог высокого уровня. В этом формате 17 - 18 января 2019 года были подписаны важные документы в области банковско-финансового сотрудничества.

В процессе выхода Великобритании из ЕС резко возросла её заинтересованность в торгово-инвестиционном сотрудничестве с КНР. Во время визита в июле 2018 года главы МИД Британии Джереми Ханта в Пекин «стороны открыли дискуссии» о возможностях свободной торговли между Великобританией и Китаем. Примечательно, что английский производитель микрочипов British chip design house ARM Holdings планирует продать 51% акций китайским инвесторам и уступить контроль над операциями на китайском рынке местному совместному предприятию. То есть в условиях, когда США запрещают продажи чипов Китаю, их союзник Великобритания берёт на себя заказы чипов из КНР и ведёт с китайскими компаниями общее дело.

Великобритания в последнее время начала кампанию по реабилитации на Западе китайской компании Huawei. В китайских СМИ обратили внимание на сообщение Financial Times об оценке национального центра кибербезопасности Великобритании, что «есть способы ограничить риски от использования Huawei в будущих ультрабыстрых сетях 5G». Китайская Global Times согласна с выводом британского издания, что такая оценка – серьёзный удар «по попыткам США убедить союзников запретить использовать Huawei в качестве поставщика высокоскоростных телекоммуникационных систем.

Во-вторых, для преодоления запретов на участие китайцев в деятельности ведущих мировых высокотехнологичных компаний китайская сторона предусматривает для иностранных производителей стимулы и поощрения к размещению производства в Китае. Например, иностранным компаниям в Китае выделяются крупные субсидии в зависимости от объёма капиталовложений в стратегические отрасли промышленности КНР; структурам с государственным участием рекомендуется по соображениям безопасности избегать закупок у компаний, производство которых расположено за пределами КНР. В результате увеличиваются тайваньские и американские инвестиции в создаваемое в Китае современное производство полупроводников.

Показателен пример американской корпорации Global Foundries, которая в рамках долгосрочного соглашения с властями города Чэнду (КНР) создаёт там с 2017 года новое производство микрочипов с инвестициями в размере более 100 млн. долл. США. Так Китай решает задачу снижения зависимости от импорта иностранных микрочипов; сейчас за счёт импорта удовлетворяется около 80% внутреннего спроса на эту продукцию.

Ещё один показательный пример – аэрокосмическая корпорация Airbus (ЕС), которая 21 февраля открыла офис своего инновационного центра в Шэньчжэне (провинция Гуандун) – первый в Азии и второй в мире (после США).

В-третьих, власти КНР поддерживают разнообразие в структуре вложений капитала за границей. Внешние инвестиции направляются в торговлю услугами, в оптовую и розничную торговлю товарами, в горнодобывающую промышленность, в обрабатывающую промышленность.

В-четвёртых, происходит непрерывное развитие и обновление способов внешнего инвестирования. В КНР обсуждается отказ от получения китайскими компаниями контрольных пакетов акций при слияниях и поглощениях в пользу объединения с иностранными профильными компаниями для приобретения миноритарных пакетов акций. Как следствие, разработка новых технологий в сотрудничестве с западными партнёрами не будет сталкиваться с проблемами, в отличие от покупки готовых технологий.

Кроме того, Министерство торговли КНР регистрирует развитие таких способов внешнего инвестирования, как обмен правами на акции, совместное инвестирование, франчайзинг, объединение в одном комплексе инвестирования, строительства и хозяйствования.

Активные меры Пекина по продвижению китайского капитала за рубеж вполне результативны, и это хорошо подтверждается статистикой за прошлый год. Прямые внешние инвестиции (ПВИ) из Китая в 2018 г. составили 129,83 млрд. долл., увеличившись на 4,2%. В частности, ПВИ в нефинансовые отрасли достигли в прошлом году 120,5 млрд. долл. Кроме того, было завершено 405 китайских проектов по слиянию и поглощению на общую сумму 70,26 млрд. долл.

Несмотря на ширящуюся на Западе кампанию по созданию препятствий для экспансии китайского капитала, Пекин в целом вполне успешно стимулирует наиболее конкурентоспособные и кредитоспособные государственные и частные предприятия инвестировать за рубежом.

Источник: Фонд стратегической культуры

25.02.2019