ДЭвид Лэмптон

СИСТЕМА ВЛАСТИ В КИТАЕ

Почему Пекину всё труднее управлять страной

В XX веке Китай пережил три революции. Первая – падение династии Цин в 1911 г., когда рухнула традиционная система управления. После затяжного периода борьбы за власть произошла вторая революция – в 1949 году Мао Цзэдун и компартия одержали победу в гражданской войне и объявили о создании Китайской Народной Республики. Период жесткого и непредсказуемого правления Мао закончился только с его смертью в 1976 году.

Третья революция все еще продолжается, и пока ее результаты кажутся более позитивными. Она началась в 1977 г., когда к власти пришел Дэн Сяопин. Благодаря начатым им беспрецедентным реформам Китай превратился в одного из лидеров мировой экономики, сотни миллионов человек выбрались из нищеты и началась массовая миграция в города. Революция распространилась и на годы правления преемников Дэн Сяопина – Цзян Цзэминя, Ху Цзиньтао и Си Цзиньпина.

Конечно, революция, начатая Дэн Сяопином, не коснулась одного важного аспекта – Компартия Китая (КПК) сохранила монополию на политическую власть. Однако расхожее представление, что с 1977 г. в КНР происходили экономические преобразования, но не было политических реформ, не совсем верно: как сказал один китайский политик в частной беседе в 2002 г., политические изменения "происходили тихо, вдали от посторонних глаз".

Условия, в которых функционирует сегодня центральное правительство Китая, значительно отличаются от тех, что были при Дэн Сяопине. Во-первых, китайские лидеры постепенно становятся слабее относительно друг друга и остального общества в целом. Во-вторых, в обществе, экономике и бюрократии множится число групп интересов, и руководители страны вынуждены это учитывать. В-третьих, китайскому руководству приходится иметь дело с населением, обладающим гораздо большими ресурсами – включая деньги, профессиональные навыки и информацию, – чем когда-либо раньше.

По этим причинам управлять Китаем сейчас сложнее, чем во времена Дэн Сяопина. Пекин отреагировал на изменения, включив общественное мнение в процесс принятия решений, но основные политические структуры остались прежними. Однако китайские руководители заблуждаются, если считают, что смогут и дальше обеспечивать политическую и социальную стабильность, не реформируя систему управления. Китаю со слабым государством и сильным гражданским обществом потребуется совершенно иная политическая структура. Чтобы разрешать конфликты, учитывать различные интересы и распределять ресурсы, необходимо правовое регулирование с мощными механизмами – судами и законодательными органами. Также нужно совершенствовать нормативную базу, повышать прозрачность и ответственность власти. Если этого не произойдет, риск политической нестабильности в будущем окажется значительно выше, чем за 40 с лишним лет. Учитывая глобальную значимость страны, последствия ощутят и соседи Китая, и весь мир. Предыдущие реформы создали условия, к которым руководители страны должны быстро адаптироваться. Реформы – как езда на велосипеде: вы или продолжаете двигаться вперед, или падаете.

НЕ ВСЕ ЛИДЕРЫ ОДИНАКОВЫ

Как утверждал немецкий социолог Макс Вебер, у власти бывает три источника: традиция, способности и харизма конкретного лидера либо конституционные и правовые нормы. В период реформ Китай отошел от первых двух типов легитимации власти и сместился к некому подобию третьего варианта.

Для Дэн Сяопина, как и Мао Цзэдуна, источниками власти были традиция и харизма. А вот его преемники зарабатывали легитимность по-разному. Цзян Цзэминя (1989–2002 гг.) и Ху Цзиньтао (2002–2012 гг.) лидерами назвал сам Дэн Сяопин, а приход к власти Си Цзиньпина в 2012 г. стал результатом коллективного политического процесса внутри КПК. Со временем появились критерии отбора верховных руководителей, включая показатели работоспособности и опросы внутри партии, введены ограничения по сроку полномочий и возрасту. Эти нормы важны, но их нельзя считать законом – они остаются неофициальными, неполными и могут быть отменены. Тем не менее налицо кардинальное изменение по сравнению с неопределенной и неустойчивой эпохой Мао Цзэдуна.

С изменением основ легитимности преемники Дэн Сяопина ощутили, как уменьшились их возможности единолично проводить ту или иную политику. Хотя Дэн Сяопин не обладал такой абсолютной властью, как Мао, и ему приходилось консультироваться с влиятельными коллегами, когда дело касалось стратегических решений, после этого он мог действовать властно и уверенно. Более того, масштаб и сфера его полномочий были огромны. Помимо экономических реформ, Дэн Сяопин принял ряд ключевых решений, включая инициирование политики "одна семья – один ребенок" в 1979 г., подавление протестов движения "Стена демократии" в том же году, объявление военного положения и ввод войск в Пекин в 1989 году. Дэн Сяопин чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы не акцентировать вопрос о Тайване и оставить его решение будущим поколениям.

Цзян Цзэминь, Ху Цзиньтао и Си Цзиньпин более ограничены в своей власти. Разницу наглядно показали события конца 2012 и начала 2013 гг., когда Си сменил Ху. В 1970-х гг., чтобы выстроить отношения с Японией, Дэн Сяопин дистанцировался от взрывоопасных националистических вопросов относительно суверенитета спорных островов Дяоюйдао (которые японцы называют Сенкаку). В свою очередь Си Цзиньпин, едва заняв высший государственный пост в сентябре 2012 г. и стремясь консолидировать власть, посчитал необходимым резко ответить на заявления Японии о национализации островов.

Иными словами, Китай прошел путь от сильных лидеров, пользовавшихся огромным личным авторитетом, до руководителей, ограниченных коллективным принятием решений, сроком полномочий и другими нормами, общественным мнением и собственным технократизмом. Как сказал один высокопоставленный китайский дипломат в личной беседе в 2002 г., "Мао и Дэн могли решать, Цзян и нынешние лидеры должны консультироваться".

Современные руководители отличаются от Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина еще одним: они считают главной задачей не радикальные изменения, а поддержание и совершенствование системы. Цели Дэн Сяопина заключались в трансформации. Он стремился толкнуть Китай вверх по экономической лестнице и продвинуть в мировой властной иерархии, и ему это удалось. Дэн открыл КНР для иностранных знаний, способствовал поездкам молодых людей за границу (подход сформировался благодаря периоду его собственного становления, который прошел во Франции и Советском Союзе), в итоге относительные преимущества в торговле и образовании дали потрясающие результаты.

Приход к власти Цзян Цзэминя, преемника Дэн Сяопина, ознаменовал изменение стиля руководства: после протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. и сторонники реформ, и те, кто относился к преобразованиям настороженно, считали его способным и неопасным лидером. В конечном итоге он встал на сторону быстрых преобразований. При Цзян Цзэмине Китай вступил в ВТО, осуществил первый пилотируемый космический полет. Кроме того, впервые было заявлено, что КПК должна привлечь в свои ряды огромное число талантливых и профессионально подготовленных людей. В период его 13-летнего правления экономика Китая росла в среднем на 9,7% в год.

Тем не менее Цзян Цзэминь в силу характера и сложившихся обстоятельств не стал реформатором, как Дэн Сяопин. Инженер по образованию, он был практиком и поэтому сосредоточился на том, чтобы заставить все механизмы работать. Например, в 1992 г. Цзян заявил группе американцев, что, находясь с визитом в Чикаго за 10 лет до этого, уделил особое внимание городской системе сбора мусора, надеясь понять, как решить проблему завалов из арбузных корок дома. Затем он похвастался американцам, что на посту мэра Шанхая смог построить спиралевидные въезды на мост, что позволило сэкономить пространство и не переселять жителей. Это нельзя назвать кардинальными социальными преобразованиями, но деятельность Цзян Цзэминя реально изменила жизнь простых китайцев.

Дэвид Лэмптон – профессор, эксперт по Китаю в Школе международных исследований Университета Джона Хопкинса.

Это эссе основано на его книге "Правители Китая: от Дэн Сяопина до Си Цзиньпина", University of California Press, 2014. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2014. © Council on Foreign Relations, Inc.

Источник - Россия в глобальной политике

19.02.2014