Владимир Ахмедов

СИРИЯ: АРМИЯ МЕЖДУ КОНФЕССИОНАЛИЗМОМ И ПАТРИОТИЗМОМ

Сирийский город Хама может сыграть роль ускорителя в развитии дальнейших событий в Сирии и вокруг нее. 1 июля с.г. в Хаме прошли самые крупные народные манифестации протеста с момента начала сирийского восстания. Характерно, что в демонстрациях приняло участие от 500 до 700 тыс. чел. Все население Хамы составляет не более 800 тыс. Массовые шествия с требованием отставки режима и лично Башара Асада прошли при полном невмешательстве местной власти и сил безопасности. В субботу, 2 июля, Асад своим указом отправил губернатора Хамы в отставку без публичного указания причин. Произошедшие события заслуживают, на наш взгляд, внимания в силу следующих обстоятельств. Во-первых, в 1982 г. в Хаме был подавлен мятеж "Братьев-мусульман". В ходе операции погибло, по разным оценкам, от 20 до 40 тыс. чел., из которых большинство ни в чем неповинные мирные граждане. Ударной силой были "Роты обороны" (предшественник сегодняшней 4-й дивизии спецвойск под командованием Махера Асада) во главе с дядей нынешнего президента Рифаата Асада. Эти события стали результатом очень серьезной ошибки Хафеза Асада, легли позорным пятном на всю историю его правления и породили в сирийском обществе те сложные процессы, которые в условиях революционного подъема выходят на поверхность. Во-вторых, с 1 июля (а фактически еще раньше) четвертый по численности населения сирийский город оказался в руках противников режима. Позиция невмешательства местной администрации и органов безопасности в нынешних условиях острого противостояния может трактоваться не иначе, как согласие с восставшими.

Сегодня режим пытается восстановить свой контроль над городом. Ударные части сирийской армии окружили и блокировали Хаму. По состоянию на 5-6 июля, в городе было отключено электричество и водоснабжение. Погибло около 30 чел., сотни раненых и арестованных, несколько сот семей покинули город. Передовые отряды спецвойск и сил безопасности пытаются просочиться в город и занять стратегические объекты, ликвидировать вожаков восстания. Жители Хамы не сдаются и готовятся к возможному штурму города армейскими частями. В Сирии и за ее пределами растут опасения повторения событий 1982 г. Характерно, что еще больше месяца тому назад премьер-министр Турции Р.Т.Эрдоган предупредил сирийский режим о недопустимости подобных исторических реминисценций. Сегодня ему вторят США, которые потребовали от Б. Асада отвести войска от Хамы. Международной Амнистии хватило действий властей в Тель Калахе, чтобы поставить перед СБ ООН вопрос о передаче сирийского досье в Международный уголовный суд. События же в Хаме могут послужить дополнительным аргументом для СБ ООН, где, как ожидается, июль может стать одним из самых жарких месяцев для Сирии. Но внешняя реакция сейчас не так важна, как то, что будет происходить внутри. Если режим все-таки бросит армию на штурм Хамы, то как это скажется на самой военной корпорации, единстве ее рядов? Изменится ли отношение военных к власти, с одной стороны, и к восставшему народу, с другой? Какова будет дальнейшая роль армии в революционных событиях и постасадовский период?

Ответить на все эти вопросы в рамках одной статьи вряд ли возможно. Но в связи с тем, что события в Хаме будут, к сожалению, неизбежно рассматриваться (уже рассматриваются) в парадигме межконфессиональных и межрелигиозных противоречий и в исторической ретроспективе, можно попытаться исследовать этот аспект применительно к армии. К тому же, как недавно заявил заместитель МИД РФ М.Богданов, Россия намеревается поставить Сирии новейшие системы ракетного оружия. В то же время, в ряде достаточно популярных российских СМИ появились в последние дни статьи по вышеуказанной проблематике. Так, эксперт одного из "мозговых" центров РФ в статье "Алавитская гвардия Башара Асада" (1) утверждает, что Рами Махлюф является выходцем из известной семьи суннитской буржуазии. Одно время он исполнял обязанности министра экономики САР. И когда его попытались устранить с поста, именно это и вызвало широкие протесты в Сирии. Интересно, знает ли сам Р.Махлюф о своем "истинном" происхождении и роли в сирийском восстании? И догадывается ли Б.Асад о том, кому именно он обязан свалившимися на его голову несчастьями? В этой связи было бы неплохо разобраться, кто есть кто в сирийском руководстве, прежде чем оружие поставлять. А то еще какой конфуз выйдет.

Как известно, сирийское общество многоконфессиональное и полиэтническое. Данное обстоятельство не могло не сказаться на армии, которая является сколком общества и отражает особенности социальных отношений в стране. К тому же, в отличие от других арабских армий, сирийская армия является "идеологической". Согласно статье 11 действующей конституции, армия защищает идеи баасизма и революционные завоевания сирийского народа. Эта же статья дает власти правовые основания применять армию не только против внешнего противника, но и внутри Сирии против врагов революции, монопольное право имплементацию ее идей (единство, свобода и социализм) имеет согласно статье 8 конституции ПАСВ. При Х.Асаде и в армии, и в обществе система внутренних взаимоотношений по вертикали и горизонтали была четко сбалансирована с учетом конфессиональных и религиозных особенностей Сирии. На внешнем уровне проявления признаков конфессиональных и религиозных особенностей жесточайше пресекались. Достаточно сказать, что любая религиозная символика и атрибутика в армии была строжайше запрещена. Коллективные молитвы в расположении армейских частей были разрешены только в 2002 г., да и то солдатам-срочникам.

Во многом это было связано с изменением конфессионального баланса в армии и спецслужбах за годы правления Б.Асада. Так, весной 2010 г. в ряде западных СМИ и на арабоязычных интернет-сайтах появилась информация о подготовленном в феврале 2010 г. силами посольства США в Дамаске 48-страничном докладе о динамике социально-политической структуры сирийских вооруженных сил, в т.ч. ее этно-конфессионального и религиозного состава за 10 лет. Действительно, в июне 2009 г. впервые за всю историю современной Сирии начальником Генштаба ВС САР стал христианин генерал Дауд Раджха. Данное назначение, возможно, должно было компенсировать то, что во главе министерства обороны САР встал алавит Али Хабиб. По мнению авторов указанного доклада, которые использовали данные, полученные от источников в руководстве армии, данные назначения могли свидетельствовать о серьезных изменениях в политике режима в конфессиональном вопросе. Основным объектом исследования являлся командный состав дивизий, бригад, батальонов, УВКР, контрразведки ВВС, а также ключевые управления Министерства обороны и Генштаба - офицерских кадров, организационно-мобилизационное, вооружений, боевой подготовки и тыла, химических войск, РЭБ, автобронетанковое, инженерных войск, шифровальный отдел. В результате был сделан вывод о том, что за годы правления страной Б.Асада в конфессиональном составе руководства армии и спецслужб произошли серьезные изменения.

Как и прежде, 70% высшего военного руководства армии и спецслужб составляли алавиты, а остальные 30% распределялись равномерно между суннитами, христианами, друзами и исмаилитами. В то же время, процент суннитов среди командования "второго эшелона" (начальники штабов дивизий и бригад, ряда оперативных управлений, спецслужб) вырос до 55%, а остальные были представлены друзами, исмаилитами, христианами. Так, если в 2000 г. 35% командующих дивизиями были выходцами из суннитской общины, то к середине 2010 г. этот показатель изменился и составил 48%. Подобные трансформации авторы доклада были склонны увязывать с новой стратегией формирования "смешанного командования армии и спецслужб". В ее основе лежал принцип, - если командир подразделения алавит, то его начштаба чаще всего суннит, а начальник контрразведки - христианин или друз, и наоборот. Новая стратегия была связана с изменением политики режима в конфессиональном вопросе с точки зрения предоставления суннитам и другим (не алавитским) конфессиям больших возможностей профессионального и карьерного роста в закрытых для них прежде областях. Некоторые увязывали эти изменения с тем, что Б.Асад и его брат Махер были женаты на девушках из суннитских семей.

На самом деле сирийский президент продолжал политику своего отца в отношении суннитов, распространив ее на структуры реальной власти. Действительно, алавиты занимали доминирующие позиции во властных структурах, но их окружали другие фигуры, которые отражали глубинные процессы в сирийском обществе. Это неалавитское окружение было достаточно сильным, чем обычно принято считать. Именно его представители способствовали приходу к власти в САР в 1963 г. новых социальных сил и свержению прежней правящей элиты в лице городской суннитской аристократии. До революции 1963 г. сунниты из сельских местностей были лишены какой-либо заметной социальной активности. Путь к власти им был закрыт, и они действовали на самых низких ступенях общественной иерархической пирамиды вместе с другими этническими и конфессиональными меньшинствами. В 1960-х гг. они смогли выдвинуться. Не случайно ряд исследователей считают, что приход в руководство суннитов выходцев из сельской местности проложил алавитам дорогу к вершинам власти. После того, как президентом Сирии стал Х.Асад, продвижение суннитов ускорилось, хотя и во многом зависело от принятия первенства алавитов. Постепенно они заняли влиятельные посты в гражданских учреждениях. При Асадах также происходило сращивание деловых суннитских кругов с алавитскими нуворишами. В результате религиозно-общинные грани в определенной степени стирались развитием рыночных отношений. Одним из основных принципов устойчивости алавитской власти являлся союз алавитских верхов с рядом крупных суннитских представителей торгово-финансовых и промышленных элит Сирии при полном контроле над армией и спецслужбами со стороны клана Асадов-Махлюфов. Более слабые в экономическом плане по сравнению с традиционной суннитской буржуазией алавиты опасались, что, если рыночный характер экономики получит дальнейшее развитие (а именно таковой просматривалась наиболее вероятная перспектива социально-экономической эволюции САР в XXI в.), то алавитское меньшинство может не устоять перед нажимом суннитской буржуазии.

Действительно, суннитская буржуазия стремилась к более тесному партнерству с алавитской властью. Суннитским бизнесменам была необходима поддержка влиятельных алавитских генералов с тем, чтобы обойти бюрократические формальности и ограничения государственного регулирования и получить льготный режим доступа к иностранной валюте. В свою очередь, алавиты были заинтересованы получить через суннитскую буржуазию выход на западные рынки и обеспечить приток в САР денежных инвестиций из-за рубежа. Таким образом, складывавшиеся между суннитской буржуазией и алавитской верхушкой отношения являлись, по своей сути, не столько партнерскими, сколь клиентскими, когда алавитские патроны получали материальную выгоду от защиты деловых интересов суннитской буржуазии. В то же время, с начала 1990-х гг. новая сирийская буржуазия стала приобретать все более весомые позиции в качестве одной из опор режима, стабилизирующей силы в государстве. Асады хорошо понимали, что новая сирийская буржуазия может стать одним из ключевых элементов независимости и стабильности режима. Поэтому они посредством экономической либерализации и модернизации стремились открыть доступ буржуазии к властным институтам. С начала 1990-х гг. суннитская экономическая элита, главным образом торговая буржуазия Дамаска, стала постепенно интегрироваться во власть. Прирожденные бизнесмены и толковые менеджеры, они умело использовали начавшуюся с приходом Х.Асада экономическую либерализацию для укрепления своих позиций в обществе и через систему брачно-родственных связей эффективно лоббировали свои экономические интересы в управленческих структурах. Постепенно их отношения с влиятельными алавитскими силовиками стали все больше приобретать партнерский, нежели клиентский характер. Однако их влияние на механизм принятия решений было ограничено. При Б. Асаде, как свидетельствуют данные указанного доклада, положение стало меняться. Во многом это было связано с относительным снижением за последние 10 лет числа молодых алавитов, поступающих в военные колледжи. Молодежь, представляющая другие конфессии (не суннитов) также неохотно шла в военные учебные заведения. Численность же суннитов в военных училищах за 20 последних лет значительно выросла. Произошло это в результате серьезного ухудшения экономического положения в сельской местности. К тому же за указанный период в 1,5 раза выросло число дивизий, бригад и батальонов. В результате число суннитов командиров батальонов выросло с 35% в 2000 г. до 65% к середине 2010 г.

В военно-воздушных силах (ВВС) режим столкнулся со снижением численности алавитов среди летного состава истребительной и бомбардировочной авиации, которые не могли пройти медицинский отбор. Многие из них, будучи выходцами из прибрежных районов, страдали хроническими заболеваниями легких и носоглотки. Поэтому власти наращивали количество алавитов в вертолетной авиации, контрразведке ВВС, а также в технических и логистических подразделениях. К тому же после распада СССР у Сирии стали возникать серьезные проблемы с модернизацией своих ВВС и расширением летного парка военной авиации. В результате, не менявшееся за последние 20 лет абсолютное число боевых летчиков суннитов, привело к их относительному росту за указанный период. В то же время режим уделял повышенное внимание ВВС. Не случайно с 1984 г. в Сирии действует запрет на любые тренировочные полеты над Дамаском. В начале 1990-х гг. в рядах военных летчиков и технического состава было произведено много арестов после того, как была вскрыта подпольная ячейка "Хизбу-т-Тахрир" в рядах офицерского корпуса ВВС.

В ВМС число суннитов выросло с 35% в 2000 г. до 52% к середине 2010 г.

Таким образом, численность суннитов в армейском командовании к середине 2010 г. достигла наивысших показателей с момента прихода к власти в САР ПАСВ в 1963 г. Среди руководства разных уровней различных управлений Генштаба число суннитов выросло с 38% в 2000 г. до 54-58% в 2010 г. В то же время, несмотря на политику "открытости" в отношении суннитов, режим по-прежнему относился к ним с недоверием. Их не ставили на командные посты, где принимались решения о передислокации войск внутри страны. Танковые и механизированные дивизии и бригады, в командовании которых было много суннитов, как правило, размещались в относительном удалении от Дамаска, чтобы они не могли быстро выдвинуться к столице и занять ее. Те же части, которые находились рядом с Дамаском, были укомплектованы преимущественно алавитами, христианами, исмаилитами и друзами. Курды были практически исключены из командного состава вооруженных сил, за редким исключением выходцев из крупных городов, где, как считалось, они могли быть более "арабизированными". К тому же, структура наиболее дееспособных войсковых соединений и частей, которые, по оценке режима, способны осуществить военный переворот или примкнуть к нему, организована таким образом, чтобы максимально затруднить подобные действия. Так, например, выполняющие одну и ту же задачу подразделения не имеют возможности поддерживать связь друг с другом, а должны связываться через центр. За такими подразделениями установлен жесточайший контроль, их деятельность проверяется различными инстанциями. Любое летное звено ВВС находится под неусыпным присмотром контрразведки ВВС, УВКР, политуправления армии, военной полиции, штаба ВВС, Генштаба ВС САР, ДРГ, администрации президента. Такая структура абсолютно беспомощна при отражении атак внешнего противника, что было хорошо видно на примере Ирака (2003 г.), но достаточно эффективна с точки зрения недопущения фракционности и мятежей в армейских рядах.

С другой стороны, ряд исследований, в которых прослеживается родословная и происхождение руководства армии и спецслужб, показывает, что большинство из них были выходцами из района, который простирается от Нахр ас-Син и деревни Кардаха до цепи "Алавитских" гор. Это район, где традиционно проживали члены семьи аль-Асад, Махлюф, Али Аслан, Али Дуба, Мухаммед Холи, Гази Канаан, Али Хейрбек, Тауфик Джаалюк, Шафик Файад, Хасан Халиль, Хашем Мааля, Ахмед Абуд и десятки других из числа руководства армии и спецслужб. Проведенные рядом арабских экспертов полевые исследования в сочетании с материалами сирийской статистики конца 1960-х - первой половины 1970-х гг. показали, что численность семьи аль-Асад не превышала 8,3% всех алавитов в Сирии. А число выходцев из этой семьи на офицерских должностях в армии и спецслужбах было меньше 1% всего офицерского корпуса. Известно, что высшие посты в институтах реальной власти находятся в руках выходцев из клана аль-Асад и союзных ему семей. В целом же алавитская община была представлена в системе государственного управления не намного больше, чем другие конфессии Сирии. Таким образом, Асады не могли рассчитывать на автоматическую поддержку всех алавитов, и были вынуждены постоянно заботиться о привлечении на свою сторону других алавитских семей.

По данным того же исследования, правящая алавитская верхушка пользовалась поддержкой 20-25% своих соплеменников, которые в целом преданно служили режиму, главным образом в армии, спецслужбах, административном аппарате. Еще 20-25% алавитов - "попутчики", которые пытались использовать свою конфессиональную общность с режимом для получения различного рода привилегий. Остальные 40-50% занимали по отношению к правящему режиму пассивную позицию. Они не поддерживали идею "политического конфессионализма", среди них было немало людей недовольных политикой власти, разочарованных режимом. Но они старались не участвовать в политической жизни, хотя и опасались за свое будущее в случае падения режима и прихода к власти суннитского большинства.

Вряд ли можно считать вышеприведенные данные репрезентативными, а метод экстраполяции на основе подсчета числа офицерских кадров в ряде деревень района Джебла и в Хаме полностью корректным. Однако как индикатор определенной тенденции в развитии конфессионального баланса он, на наш взгляд, может быть принят. Тем более что данные вышеуказанного доклада посольства США в Дамаске позволяют получить косвенное подтверждение сохранения общих параметров в развитии этой тенденции на рубеже конца 1990-х - начала 2000-х гг.

При анализе конфессиональной карты современной Сирии, необходимо иметь в виду еще один немаловажный аспект. Подавляющее большинство отечественных (автор этих строк - не исключение) и зарубежных ученых, занимающихся сирийской проблематикой, на протяжении последних 30 лет исчисляют алавитов в процентном соотношении ко всему населению САР в параметрах, варьирующихся от 8-10 до 12-15% сирийских граждан. Между тем, в феврале 2006 г. на некоторых арабоязычных интернет-сайтах появились любопытные сведения о конфессиональном составе Сирии. Приведенные ниже данные были получены в результате специальных исследований, которые проводились в течение всей второй половины 2005 г. В Сирии они никогда официально не публиковались. Согласно этим данным, общая численность населения САР в 2005 г. составляла 18 млн. чел. При этом численность суннитов составляла 8,1 млн. (45%), алавитов - 3,6 млн. (20%), курдов - 2,7 млн. чел. (15%), христиан - 2,16 млн. (12%), друзов - 0,54 млн. (3%), муршидунов - 0,54 млн. (1,5%), исмаилитов - 0,27 млн. (1,5%), шиитов - 0,09 млн. (0,5%). Из этих данных следует, что современное сирийское общество в конфессиональном плане немногим отличается от ливанского социума с его "политическим конфессионализмом". Суннитская община представляет собой наиболее крупное "меньшинство". Ее численность составляла 45% всего населения Сирии. Сюда входили представители различных этнических групп: туркоманы, черкесы, чеченцы, др. 2-е место по численности принадлежало алавитам, которые составляют 20% всего общества. На 3-м месте находились курды, которые составляли 15% населения. Несмотря на то, что большинство курдов исповедовало ислам суннитского толка, они идентифицировали себя не столько на религиозной основе, сколько на этнической. В политических интересах курды нередко олицетворяли себя с суннитским большинством. С учетом этого арабов-суннитов в САР было всего 30% населения. Таким образом, крупных конфессий в Сирии было всего 4 - сунниты, алавиты, курды, христиане. Справедливости ради необходимо отметить, что администратор одного из сайтов, разместивших эти данные, бывший сирийский партфункционер, выражал большие сомнения в их репрезентативности и недоумевал по поводу причин их появления. По данным других источников, всего в мире проживает около 40 млн. алавитов. Из них в Сирии более 4 млн. алавитов. В основном это жители прибрежных (Латакия, Баньяс) и центральных (Хомс, Хама) районов. В Дамаске и его окрестностях проживает более 1 млн. алавитов.

Таким образом, конфессиональная карта Сирии претерпела серьезные изменения за последние десятилетия, особенно после 2000 г., что не могло не отразиться на армии. Указанные трансформации детерминировались как внутренними, так и внешними причинами. Традиционные проблемы сирийской экономики и предпринятые правительством попытки ее модернизации, внедрение рыночных механизмов в условиях сохраняющегося неэффективного аппарата администрирования привели к заметному ухудшению условий жизни сирийской периферии. Молодежь из сельских местностей (главным образом сунниты) хлынули в города в поисках работы и лучшей жизни. С другой стороны, появление новых профессий в связи с использованием некоторых достижений научно-технического прогресса и относительное улучшение жизни части среднего класса, связанного с сектором услуг, туризма, торговли уже не делали службу в армии столь привлекательной, как прежде. Основной костяк призывников и части контрактников составили выходцы из бедных, многодетных суннитских семей. Сегодня из 11 сирийских дивизий - только ДРГ, 4-ая спецвойск, части спецвойск, отряды "шабиха" представлены преимущественно алавитами. Остальные укомплектованы в основном суннитами. Из 4 основных спецслужб, УВКР и контрразведка ВВС - под командованием алавитов, во главе ДПБ МВД САР и УОР стоят сунниты. С другой стороны, рост популярности идей исламского сопротивления в условиях вовлеченности Сирии в противостояние с Израилем и широкого распространения в сирийском обществе моральных норм и ценностей ислама, не могли не оказать влияния на армию, постепенно размывая ее светский характер. В то же время, сирийский режим поддерживал исламское сопротивление в Ливане и Палестине, но жестко пресекал деятельность "исламистов" внутри страны. Подобная дихотомия и ее негативные последствия особенно рельефно проявились во время кризиса. С этой точки зрения использование режимом военных в борьбе против собственного народа, в условиях когда оккупированные Голаны в течение последних 40 лет являются самым спокойным участком арабо-израильского противостояния, стало смертельной ошибкой для власти и поставило армию на грань раскола. Масло в огонь подлило заявление Р.Махлюфа "The New York Times" (12.05.2011) о том, что стабильность Израиля зависит от стабильности в Сирии. В армейских кругах это заявление было расценено как предательство интересов армии и осложнило взаимоотношения военных с властью. Не случайно в последние недели число протестов и их массовость значительно выросли, а вот количество убитых военными снизилось по сравнению с апрелем-маем с.г.

События в Хаме поставили режим в тупиковую ситуацию. Если режим отдаст армии приказ штурмовать город, то это, скорее всего, ускорит раскол внутри военной корпорации и ужесточит реакцию международного сообщества на события в Сирии. Так, во время операции в Хаме в 1982 г. регулярные части отказались стрелять в мирных граждан. Тогда пришлось использовать "Роты обороны", укомплектованные алавитами. Менее чем через 2 года после подавления мятежа "Братьев-мусульман", у Хафеза Асада случился первый сердечный приступ, а его брат Рифаат попытался использовать болезнь Х.Асада, чтобы взять власть в свои руки. Эта попытка была сорвана друзьями Х.Асада начальником Генштаба ВС САР Х.Шехаби (суннит) и министром обороны М.Тласом (суннит). Но уже тогда целостность выстроенной Х.Асадом властной конструкции показала свою хрупкость и стала вызывать определенные сомнения. И только недюжинные воля и ум Х.Асада смогли преодолеть возникшие проблемы и не позволить режиму начать сползать в кризис. Сегодня же в Сирии революционная ситуация, руководящие кадры, управляющие кризисом, оставляют желать лучшего, да и окружающий мир изменился. Поэтому нет никаких гарантий, что режим сможет без потерь выйти из сложившейся ситуации. Если же режим не восстановит свою власть в Хаме, то это будет означать, что Б.Асад и его окружение не контролируют ситуацию в своей стране. Армии будет послан ясный сигнал, что политическое руководство бессильно и не может справиться с беспорядками. В этом случае вероятность попытки военного переворота существенно возрастает. В нынешних условиях любая подобная попытка может также привести к расколу армии. Вопрос в том, расколется ли армия по конфессиональному признаку или на патриотической основе. Последнее, конечно, предпочтительней.

В отличие от Египта и Туниса, сирийский генералитет пока в целом лоялен власти Б.Асада. Однако, по мере того как политический режим САР начнет все больше утрачивать контроль над происходящим в стране, сирийский генералитет может пересмотреть свое отношение к президенту. Этот процесс может существенно ускориться после того как ведущие страны Запада установят прямой контакт с оппозицией на местах. Возможно, в этом случае и удастся избежать раскола армии по конфессиональному признаку, а в вооруженных силах консолидируется группа влиятельных военных, которые попытаются отстранить президента из патриотических побуждений и взять бразды правления в свои руки на переходный период, гарантировав соблюдение основных прав и свобод граждан и защиту конфессиональных меньшинств.

С этой точки зрения нахождение в осажденной Хаме послов США и Франции вызывает много вопросов. Послы находятся в Хаме (по состоянию на 8-9 июля) и, как утверждают сирийские власти, поддерживают протестующих и устанавливают контакты с оппозицией. Как им удалось туда попасть, минуя все заслоны и кордоны, останется загадкой даже для сирийского МИД, который заявил, что поехали они туда без предварительного уведомления сирийских властей. А сирийское МВД вообще охарактеризовало их поездку и пребывание в Хаме как подрывную деятельность. Вообще скандал грозит разразиться нешуточный.

С другой стороны, может быть пребывание этих бравых послов в Хаме и позволит режиму сохранить лицо, а, главное, не довести дело до конфессиональной вражды и гражданской войны в САР. Ведь не будешь же штурмовать город, где такие высокие гости. А последним, может быть, все-таки удастся хоть на время охладить страсти, если уж режим этого сделать не может. Жаль, конечно, что российского представителя там нет. МИД РФ ведь так хотел помочь этому режиму, не допустить раскола страны, вмешательства зарубежных сил и т.п. А, с другой стороны, наверное, лучше оставаться в Дамаске. Глядишь, скоро и до столицы дело дойдет. А мы тут как тут.

Ахмедов Владимир, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение"

По информации - Новое Восточное Обозрение

12.07.2011