Владимир Ахмедов

АРАБСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ И РОССИЯ

События на Севере Африки и Арабском Востоке явились полной неожиданностью для России. Политические институты и экспертное сообщество в целом не спрогнозировали подьем революционного движения в арабских странах и были застигнуты врасплох масштабами, темпами, ходом и последствиями происходящих процессов. Данное обстоятельство не могло не отразиться на позиции России в отношении арабских революций, ее политики в арабских странах и ближневосточном регионе в целом.

Следуя установке российской дипломатии на то, что происходящие события есть внутреннее дело страны, Россия фактически проигнорировала революцию в Тунисе. Российские внешнеполитические организации волновали не столько причины и возможные последствия событий в Тунисе, сколько судьбы российских туристов. Именно с тунисских событий началось отставание России от США и ЕС в определении своей политической линии относительно арабских революций и приобретение российской политикой реактивного характера с точки зрения оценки и действий в отношении событий в других арабских странах. Не лучше обстояло дело и с революцией в Египте. До свержения Мубарака Россия фактически не выступила с официальной позицией по египетской революции, продолжая до последнего рассчитывать, что режим устоит. Соответствующие российские организации были в основном озабочены положением наших туристов в Египте. В освещении официальными российскими СМИ событий в Тунисе и Египте термин "революция" не употреблялся. Происходящее квалифицировалось как "беспорядки", "бунт маргиналов", "заговор мировой закулисы, ЦРУ", "попытка военного переворота". В такой политической парадигме и информационном поле Россия встретила революцию в Ливии. Россия не смогла четко и своевременно определиться по ливийским событиям и сделать свой выбор. Результатом этого стало принятие СБ ООН резолюции 1973 при молчаливом согласии России, чьи предложения по проекту резолюции были фактически проигнорированы. После этого политическая элита и общественное мнение России раскололись на сторонников арабских революций и их противников. Первых оказалось подавляюще больше. Начавшаяся острая полемика была во многом персонифицирована ("за" Мубарака, Каддафи, Салеха, Асада и "против") и очень мало касалась внутренних причин и процессов. В практическом плане Россия оказалась в привычной для нее в последние несколько лет роли наблюдателя и комментатора событий в арабских странах, а не одного из ведущих акторов в политических процессах на Ближнем Востоке. В официальных СМИ и оценках экспертного сообщества стала превалировать точка зрения на арабские революционные движения как на результат воздействия внешних сил (ЦРУ-США, мировая закулиса), стремящихся устранить Россию с ближневосточной политической арены, попытку радикальных "исламистов" захватить власть, совместный план ЦРУ и "исламистов" перекроить политическую карту Ближнего Востока в своих интересах. Политика России в отношении событий в Арабском мире практически не выходила за рамки предложений "урегулировать внутренние проблемы мирным путем, посредством диалога, поиском национального согласия", "недопустимостью вмешательства внешних сил, особенно вооруженным путем", выражением "озабоченности и беспокойства использованием насилия местными режимами в отношении мирных граждан и количеством жертв с обеих сторон". В случае с Ливией Россия попыталась добиться роли посредника в урегулировании конфликта. Но неудачно. На этом фоне события на Бахрейне рассматривались в основном через призму арабо-иранского и суннито-шиитского противостояния, двойственности политики США и других стран Запада в регионе. А революция в Йемене фактически не получила должной политической реакции со стороны официальной Москвы. Примерно в таком же ключе квалифицировались события, начавшиеся 15 марта в Сирии. Правда, в практическом плане еще до начала народных выступлений в САР Россия стремилась к поиску партнеров для определения общей позиции в отношении арабских революций среди членов БРИКС, ОДКБ, ряда западноевропейских стран. Ощутимым результатом такой политики стало то, что Россия вместе с Китаем без особых усилий заблокировали обсуждение резолюции в СБ ООН, осуждающей действия сирийского режима. Правда, дальше этого в отношении Сирии и других овеянных духом революции арабских стран официальная Москва пока не пошла.

В результате в арабском общественном мнении сложилось достаточно устойчивое впечатление, что Россия, в принципе, поддерживает традиционные режимы в арабских странах, сдержанно относится к революционному подъему в регионе, опасается негативного влияния на ситуацию в своем "мягком подбрюшье" (Кавказ, Средняя Азия) и внутри собственной страны, раздражена потерями миллиардных сумм от срыва экономических, нефтегазовых, военных контрактов. С другой стороны, Россия не обладает достаточным политическим инструментарием, чтобы удержать эти режимы и защитить свои интересы, не может (не желает) поддержать революции, предпочитает не вмешиваться в происходящие процессы. Пока России выгодны революционные события в регионе из-за роста цен на энергоносители как компенсация за потери от невыполненных, незаключенных контрактов и получения дополнительных бонусов в своей энергетической политике в отношении стран ЕС. С учетом этого, а также невозможности (неготовности) воздействовать на происходящие процессы, в плане обеспечения своего интереса в меняющихся геополитических реалиях на Ближнем Востоке, Россия, как и прежде, заинтересована в том, чтобы регион как можно дольше развивался в конфронтационном ключе, а активные участники событий - США, ЕС, ССАГПЗ, Турция и Иран - больше концентрировали свое внимание и силы на происходящем в регионе, а не на России, особенно в преддверии парламентских и президентских выборов.

Произошло это по ряду причин внутри- и внешнеполитического характера. Основными, на наш взгляд, являются следующие. Во-первых, после 2007 г. (условный рубеж Аннаполис) ближневосточная политика России стала все больше становиться "заложником" наших озабоченностей в отношениях с США и Западом в целом. В результате она стала постепенно утрачивать самостоятельный характер, свою последовательность и прагматизм. Необходимо отметить, что с начала 2000 г. Россия вернулась к активной ближневосточной политике середины 1990-х гг. В. Путин по числу целеполагающих визитов в ближневосточный регион и встреч с его лидерами стал "рекордсменом" среди всех руководителей царской и советской России. Президент Д. Медведев стремился не отставать в этом вопросе.

Однако к началу арабских революций Россия подошла без серьезного багажа крупных, долговременных проектов в регионе, ясно осознанных и четко сформулированных собственных стратегических интересов на Ближнем и Среднем Востоке, российских программ и моделей развития для арабских стран. Орбита всех основных военно-политических процессов в регионе - ближневосточное урегулирование - было отдано на откуп США, Израилю, Турции и Ирану. В результате у большинства исполнителей российской ближневосточной политики сложилось размытое, расфокусированное представление о наших подлинных целях в регионе, сути задач для достижения поставленных целей, средствах и методах решения задач. В результате в условиях революционного подъема в Арабском мире было весьма затруднительно определить, какие именно наши интересы мы должны защищать и какая из противоборствующих сторон их может лучше представить. Россия не имела весомых и общепонятных аргументов для практического участия в этих событиях ни под флагом защиты демократии, ни поддержки своих стратегических союзников. Необходимо отметить, что накануне и в ходе визита президента Д. Медведева в Сирию и Турцию в мае 2010 г. в России и ряде других стран стало оформляться видение нового геополитического конструкта (Россия, Сирия, Греция, Турция, Иран, Азербайджан, Армения, Украина, Белоруссия) для определения своих интересов в регионе "Большого Ближнего Востока" как одного из инструментов воздействия на ход общемировых процессов. Однако этому не суждено было случиться.

Во-вторых, в научных и экспертных кругах, занимающихся ближневосточной проблематикой, малочисленные профессиональные востоковедные кадры уделяли основное внимание проблемам геополитики, международных отношений, внешней политике с упором на роль США, России, Израиля на Ближнем Востоке. Проблемы страноведческого характера с точки зрения глубокого и фундированного научного исследования внутренних процессов в арабских странах отходили на задний план. Достаточно сказать, что за последние 5 лет в России по данным каталогов РГБ по указанной тематике и жанру было написано и издано российскими учеными: Тунис - 1 монография, 1 кандидатская диссертация, Египет - 1-2 монографии, 1 кандидатская, Ливия - 3 монографии, 3 кандидатские (те же авторы), Йемен - 1 монография, Бахрейн - 1 монография (в соавторстве), Сирия - 2 монографии, 1 кандидатская.

Складывающаяся сегодня на Ближнем Востоке ситуация многим представляется потенциально опасной для России. Это и демонстрационный эффект, который может распространиться на Кавказ, Среднюю Азию, саму Россию, и его весьма затруднительно регулировать и канализировать в нужное нам русло. Смена режимов, с которыми Россию связывали традиционно дружеские отношения со времен СССР, и мы могли всегда вернуться в эти страны даже после продолжительной "паузы". Очевидный приход во власть новых режимов движений политического ислама, с которыми у России весьма запутанные отношения. Неясные перспективы цены на энергоносители в связи с революционными событиями. В то же время с учетом неизбежной смены геополитической парадигмы на Ближнем Востоке и изменения регионального баланса сил, очевидные на первый взгляд минусы можно было бы попытаться обернуть если и не в плюсы, то, как минимум, локализовать их негативную составляющую. Но для этого России предстоит многое изменить в сжатые сроки. Прежде всего, это касается разработки и принятия новой концепции нашей ближневосточной политики. Необходимо изменить программы подготовки кадров для наших внешнеполитических ведомств, как с точки зрения увеличения их числа, а, главное, повышения качества языковой и страноведческой подготовки. Пересмотреть работу информационно-пропагандистского аппарата в плане подходов к освещению указанных событий. Смелее и шире использовать ресурсы Интернета и новые информационные технологии для проникновения в информационное поле этих стран с целью воздействия на мировоззрение их образованного класса в выгодном нам плане. Скоординировать подходы наших правоохранителей и общественных организаций к исламу в России и политическим движениям ислама на Ближнем Востоке.

Ахмедов Владимир, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение"

По информации - Новое Восточное Обозрение

17.05.2011