Владимир Терехов

ПРОБЛЕМА БЕЛУДЖЕЙ И ПУШТУНОВ "ПОДРЫВАЕТ" СИТУАЦИЮ В ПАКИСТАНЕ И В РЕГИОНЕ В ЦЕЛОМ

В конце декабря прошедшего года в пакистанской провинции “Белуджистан”, занимающей 45% пустынной и малонаселённой территории страны, в течение менее двух суток случилось сразу три террористических акта. Из них наиболее масштабные последствия имел подрыв армейского конвоя на самодельном взрывном устройстве, произошедший 25 декабря в восточном округе Кохлу данной провинции. В результате пять военнослужащих, включая командира конвоя, погибли и шесть получили ранения.

Тем самым число погибших пакистанских военнослужащих только в этих трёх террористических актах достигло десяти. А всего тремя неделями ранее в столице всё той же провинции “Белуджистан” Кветте террорист-смертник подорвался рядом с грузовиком, в котором находились полицейские внутренних войск. Трое погибли сразу и около 30 человек (половину которых составили полицейские) получили ранения разной тяжести. Ещё тремя неделями ранее в той Кветте в мечети во время молитвы был убит бывший судья.

Такие теракты в данной провинции происходят регулярно и годами. Именно поэтому иногда употребляется выражение “война в Белуджистане, которая ведётся с момента обретения Пакистаном независимости в 1948 г.”. С указанным “моментом” белуджи связывают потерю своей квазигосударственности, восстановление которой и составляет суть борьбы разнородных политических, а также военизированных повстанческих организаций этого народа.

Отметим, впрочем, что в Пакистане проживают большинство белуджи (порядка 70%), общая численность которых в мире оценивается в 10-12 млн человек. Кстати, и в этой провинции белуджи составляют не всё, а чуть больше половины её населения. Другой её частью являются пуштуны, с которыми белуджи, кажется, “сосуществуют” вполне мирно. И не только в Пакистане, но и в соседнем Афганистане, где проживают порядка 17% из общего числа белуджей. Ещё 6,5% этого народа располагаются в Иране. То есть, как и пуштуны (а также, например, курды), белуджи относятся к так называемым “разделённым народам”.

Но если в Афганистане данный статус белуджей не является (по крайней мере явным образом) источником проблем для властей этой страны, представляющей главным образом тех же пуштунов, то в Иране военизированные группировки белуджей не менее часто, чем в Пакистане осуществляют нападения на различные местные органы власти. Одним из значимых мотивов таких вылазок (помимо упомянутой “разделённости”) оказывается фактор принадлежности персов и белуджей к разным течениям ислама. Первые в основном являются шиитами, вторые суннитами.

Нередко после свершения таких вылазок в юго-восточной иранской провинции Систан-Белуджистан их участники уходят на территорию соседнего пакистанского Белуджистана. Самый масштабный акт подобного рода случился 1 октября 2022 г. в ходе нападения боевиков-белуджей на один из полицейских участков данной иранской провинции. При этом погибли 19 человек, включая полковника КСИР. 19 декабря в той же иранской провинции были убиты ещё четыре члена той же КСИР. После чего нападавшие скрылись на территории соседнего Пакистана.

В последнее время отмечается присутствие “фактора белуджей” и в обострившейся в очередной раз ситуации на афгано-пакистанской границе. До сих пор основными участниками “разборок” на ней были те же пуштуны нынешних Афганистана и Пакистана. Которых свыше ста лет назад разделила (в соотношении приблизительно 1:2) так называемая “линия Дюранда”, получившая такое название по имени одного из чиновников администрации бывшей “Британской Индии”. Ни все предыдущие, ни нынешнее афганское руководство победившего в августе 2021 г. “Талибана” (запрещённая в РФ организация) никогда не признавали её в качестве границы с Пакистаном.

Что неудивительно, поскольку, повторим, именно “разделённые” в целом пуштуны являются основной этнической группой населения Афганистана. Они же при любой “партийности” составляют ядро и властных структур страны. В то время как в Пакистане пуштуны хоть и являются второй по численности этнической группой, но втрое меньшей, чем пенджабы, которые составляют 45% населения страны. До сих пор именно пуштуны, проживающие как в Афганистане, так и в пакистанских провинциях “Хайбер-Пахтунхва” и “Белуджистан”, оказываются для руководства Пакистана источником не меньшей головной боли, чем белуджи. В прилегающей к “линии Дюранда” зоне практически непрерывно ведутся едва ли не полномасштабные боевые действия.

Фактором неприемлемости для Кабула нынешней “границы” с Исламабадом объясняется внешне странный факт плохих отношений первого с единоверцами второго (тоже, между прочим, суннитами). И, напротив, любое (то есть и нынешнее) руководство Афганистана поддерживает хорошие отношения (особенно в сфере экономического сотрудничества) с “языческой” Индией.

Никаких позитивных для Пакистана “дивидендов” не привносит тот факт, что большая часть нынешнего руководства Афганистана в прошлом тесным образом была связана с “всесильной” пакистанской Inter-Services Intelligence. Иногда утверждается, что в плане конкретных персоналий афганское руководство и создано было ISI.

Видимо, в данном случае сработало универсальное правило принципиальных различий в поведении неких политиков, когда они пребывают в оппозиции к действующей власти и в период, когда они сами её возглавляют. В этот второй отрезок времени недавние оппозиционеры оказываются перед необходимостью решения реальных и крайне важных проблем страны, истоки которых нередко уходят в уже достаточно отдалённую историю.

Как бы то ни было, но и при руководстве Афганистана “талибами” (запрещены в РФ) в перечне проблем Исламабада никуда не исчез “пуштунский фактор”. Повторим, ноябрь и декабрь прошлого года был переполнен сообщениями о едва ли ни полномасштабных боевых действиях пакистанских армии и полиции по отношению к пакистанскому же “ответвлению” “Талибана” (запрещённого в РФ), которые происходили в зоне “линии Дюранда”.

В упомянутые выше внешние “странности” внешнеполитического позиционирования нынешнего руководства Афганистана полностью вписывается заявленное 7 декабря предложение талибов обеспечить безопасное функционирование давно проектируемого “Транспортного коридора Север-Юг”, который должен начинаться в России, проходить через Иран и завершаться в Индии. При этом критически важное значение приобретает обеспечение указанной безопасности района иранского порта Чахбехар. Этот последний призван сыграть роль перевалочного хаба заключительного морского отрезка упомянутого “коридора”.

Важно отметить, что пока предполагается с его помощью обойти Пакистан. В этом плане серьёзным сигналом к резкому улучшению ситуации во всём огромном регионе, включающем в себя Центральную и Южную Азии, стало бы подключение Пакистана к реализации данного проекта.

Но вплоть до настоящего времени из Индии и Пакистана продолжают произноситься взаимные обвинения в попытках дестабилизации ситуации на территории соседа с помощью поддержки тех или иных сепаратистских движений. Первая указывает на ситуацию в союзной территории “Джамму и Кашмир”. Со стороны второго звучат обвинения Индии в поддержке тех же белуджей.

Что касается не спадающей внутриполитической турбулентности в Пакистане в целом, то никуда не исчезли прочие негативные факторы. Из них главным остаётся тот, который обусловлен продолжающимся противостоянием двух основных политических группировок во главе с действующим и предыдущим премьер-министрами. Однако это тема для очередного специального комментирования.

Наконец в очередной раз обратим внимание на то, что все эти разного рода неурядицы происходят на территории страны, которая де-факто является ядерной державой. Главным образом поэтому за развитием внутриполитической ситуации в Пакистане с особой настороженностью наблюдают ведущие мировые игроки.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”

Источник: Новое восточное обозрение/

05.01.2023