|
К.Л. Гладилин
ЧЕЛОВЕК СИЛЬНОЙ ВОЛИ И ЯРКОГО ТАЛАНТА
К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АКАДЕМИКА АЛ. ОПАРИНА
Расположенный на самом берегу Волги старинный русский городок Углич - удивительно живописен. Здесь 2 марта 1894 г. родился мальчик, которому суждено было стать знаменитым, обогатить мировую науку оригинальными идея ми и исследованиями. Еще в школьные годы он увлекся ботаникой, собирал гербарии, ставил простые опыты на растениях. Эту любовь Александр Иванович Опарин сохранил на всю жизнь: разводил на даче под Звенигородом редкие сорта роз, вырастил там на веранде прекрасный "зимний сад" с великолепной монстерой и другими тропическими растениями. Не случайно его первое публичное выступление по гипотезе происхождения жизни на Земле состоялось у ботаников - на заседании отделения Всероссийского ботанического общества. Случилось это в 1922 г. Да и потом он много внимания уделял биохимии растений и биохимическим основам переработки растительного сырья, гордился избранием в почетные члены Всесоюзного ботанического общества. В юности на него очень сильное впечатление произвела книга "Жизнь растений" К.А. Тимирязева, которого он считал своим первым учителем. Будучи гимназистом, Опарин слушал его популярные лекции, с увлечением читал труды по дарвинизму и уже тогда стал убежденным сторонником эволюционного учения. После окончания 2-й Московской гимназии в 1912 г. Александр Иванович поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, выбрав своей будущей специальностью физиологию растений. К тому времени Тимирязев вынужден был оставить руководство кафедрой в связи с репрессиями, учиненными в университете тогдашним министром просвещения Кассо. Кафедра перешла к ученику Тимирязева доценту Ф.Н. Крашенинникову, который и познакомил Александра Опарина с кумиром его отроческих лет. Студент Опарин получил возможность пользоваться советами маститого ученого, в том числе и при подготовке дипломной работы. Исследования Александра Ивановича в области сравнительной биохимии окислительно-восстановительных процессов у простейших водорослей, начатые им в университетские годы, привели к изучению химических основ эволюционного развития жизни и разработке основных положений ее происхождения на Земле. Крупнейшей научной заслугой ученого является то, что он убедительно показал возможность и перспективность экспериментального подхода к решению этой проблемы: прежде она считалась чисто философской, не разрешимой методами естественных наук. Профессор Макгильского университета М. Бунге считал гипотезу А.И. Опарина гениальной: “Можно доказать, что (...) гипотеза Эйнштейна (...) Опарина (...) или электронная вычислительная машина (...) представляют собой произведения, потребовавшие больше воображения, чем "Давид" Микеланджело, "Гамлет" Шекспира и "Страсти по Матфею" Баха” [1]. По проблеме происхождения жизни Опариным написаны десятки книг, как научных, так и популярных. Очень важно для понимания созданной им теории четко представлять особенности этих работ. В них можно выделить три части: историко-философский анализ проблемы, основные положения выдвинутой им теории и "сценарий возникновения жизни", то есть описание вероятных процессов, приведших на Земле к образованию простейших организмов. В течение почти 60 лет работы над своей теорией (1922 - 1980) Александр Иванович практически не изменил ее основных положений - они лишь приобрели более четкую и однозначную формулировку. В то же время описание гипотетической последовательности процессов, приведших к возникновению первичной биосферы, претерпело существенные изменения (конкретизацию, детализацию, учет новых факторов) по мере развития исследований как по проблеме происхождения жизни, так и в смежных областях естествознания. Однако эту "третью часть" трудов Опарина вряд ли следует (что часто делают, называя его теорию "коацерватной" или теорией происхождения жизни без нуклеиновых кислот и т.п.) рассматривать как саму теорию происхождения жизни. Это лишь иллюстрация, примеры возможного проявления ее основных положений. В публикациях А.И. Опарина, в его выступлениях последних лет жизни нуклеиновые кислоты заняли должное место в теории происхождения жизни, коацерват-ные же капли приводятся лишь как одна из возможных моделей для лабораторных исследований ряда предбиологических процессов [2, 3]. Как известно, основные положения гипотезы были сформулированы им уже в первом публичном выступлении (1922) и в первой монографии "Происхождение жизни" (1924). Английский кристаллограф Джон Бернал особо подчеркивал значение этой небольшой по объему (лишь 71 страница) книги: "Программа, намеченная А.И. Опариным, породила огромную массу исследований. В начале разработки какой-либо научной программы самое главное (...) увидеть и сформулировать сами вопросы. Вспомним ли мы Ньютона, или Лавуазье (...) или Пастера (...) мы всякий раз убеждаемся в правильности этого положения (...) Данная работа (...) послужила отправной точкой для всех остальных" [4]. Сущность теории Опарина - постулирование закономерного характера возникновения жизни в результате длительного процесса химической эволюции соединений углерода, приведшей к образованию различных, в том числе и полимерных, органических соединений, и последующего действия естественного отбора на уровне формирующихся из этих соединений многомолекулярных образований - обособленных от внешней среды, но постоянно с ней взаимодействующих предбиологических структур. Для того чтобы осознать всю силу научного предвидения Опарина, необходимо вспомнить уровень естествознания в начале нашего века. Представления об обмене веществ и его эволюции находились тогда в зачаточном состоянии. Большинство ученых были убеждены, что биоорганические соединения могут образовываться de novo лишь в результате фотосинтеза. В качестве первичных организмов рассматривались простейшие водоросли, строение которых достаточно сложно, в связи с чем они вряд ли могли возникнуть в результате любых предбиологических процессов. Сопоставляя отрывочные в то время сведения об обмене веществ у автотрофов и гетеротрофов, Александр Иванович пришел к мысли о его общности у этих групп организмов и о возможности эволюционного возникновения автотрофов из гетеротрофов в результате появления нескольких дополнительных реакций, тесно связанных с основным обменом веществ. Из этого он сделал вывод о первичности гетеротрофов и о необходимости для их возникновения образования и накопления основных биологически важных соединений в результате абиогенных (химических) синтезов. Молодой ученый предсказал возможность первичного образования простейших органических веществ и уверял, что они будут обнаружены на космических телах в условиях, исключающих их биогенное происхождение. Исследования, проведенные много позднее, полностью подтвердили это положение его теории. "В ранних работах А.И. Опарина, - отмечал американский исследователь Р. Янг, - сильнее всего поражает то, что развиваемые им представления были по существу космологическими по глубине и широте охвата проблемы. Он рассматривал происхождение жизни как закономерную часть ранней эволюции планеты (...), сумел сделать исключительные неоспоримые выводы, которые даже (...) в настоящее время (...) остаются незыблемыми" [5]. Теория происхождения жизни стала не только фундаментом эволюционной биохимии, но и теоретической основой космохимических исследований и поиска жизни во Вселенной. Уже в начале 50-х годов в различных лабораториях мира были проведены эксперименты, подтвердившие возможность синтеза из простейших неорганических соединений (под действием самых разных источников энергии и в условиях, имитирующих возможный спектр таковых на первичной Земле) всех биологически важных соединений. Абиогенный синтез белковоподобных соединений должен был привести, согласно теории А.И. Опарина, к образованию микроструктур, отличающихся друг от друга по составу и эволюционирующих за счет этого различным образом. Эту гипотезу, высказанную им еще в 1922 г., удалось экспериментально подтвердить и обосновать в его же лаборатории лишь в середине 80-х годов, опираясь на последние достижения химии высокомолекулярных соединений. Теория А.И. Опарина инициировала исследования ученых самых различных специальностей: биохимиков и палеонтологов, химиков и астрономов, физиков и геологов, что привело к оформлению поисков путей и закономерностей происхождения жизни в самостоятельное направление современного естествознания. С 1957 г. регулярно созываются региональные и международные симпозиумы по этой проблеме. На третьей Международной конференции по происхождению жизни в 1970 г. было организовано Международное общество по изучению происхождения жизни - ISSOL (International Society for the Stady of the Origin of Life). Первым его президентом стал академик Опарин. На конференции в Киото (Япония) в 1977 г. его избрали почетным президентом общества. На ней же, по инициативе американских исследователей, была учреждена международная медаль им. А.И. Опарина, которая присуждается за выдающийся вклад в разработку проблемы происхождения жизни. Благодаря основополагающим трудам Александра Ивановича исследования по данной проблеме относятся к тем направлениям современного естествознания, в которых приоритет отечественной науки бесспорен. Но не только загадка происхождения жизни волновала академика Опарина. Круг его научных интересов чрезвычайно широк. Его самая первая работа посвящалась сравнительному изучению глобулярных белков растений. Далее он занимался химическим исследованием процессов дыхания у растений, в результате чего совместно с академиком А.Н. Бахом заложил в нашей стране основы биохимии растений. Вопросы эволюционной и сравнительной биохимии также интересовали Александра Ивановича, и его труды внесли существенный вклад в это направление науки. Им впервые отмечено значение обратимой сорбции белков на внутриклеточных мембранах для регуляции ферментативных процессов. Он же по праву считается в отечественной науке создателем технической биохимии. Еще в 30-е годы под руководством Опарина были разработаны режимы длительного хранения сахарной свеклы, что дало большой экономический эффект. Его пионерные исследования сыграли существенную роль при разработке биохимических основ чайной промышленности, заложили энзимологические основы хлебопечения и внесли много ценного почти во все области практической биохимии: пивоварение, сыроделие, виноделие, производство витаминов и ферментных препаратов и др. Александр Иванович был не только блестящим ученым, но и выдающимся Педагогом. Он начал преподавать в 1921 г., затем заведовал кафедрой биохимии растений (1942 - 1964), до конца своих дней был профессором Московского университета (а также профессором Московского института пищевой промышленности и ряда других институтов). Мне довелось слушать его лекции по биохимии растений (1956 - 1957) для студентов 3-го курса биолого-почвенного факультета МГУ. Удивительно сильное впечатление производил его глобально эволюционный подход к структуре биополимеров, поражало умение в сложных формулах биоорганических соединений выявить эволюционную логику их построения из более простых молекулярных "блоков", после чего такая формула запоминалась уже сама собой. На всю жизнь запомнились и проводимые им семинары для дипломников. За 10 - 15 минут отчета перед профессором удавалось понять, что в твоей работе - основное, а где - слабые места. После этого было несложно четко сформулировать эксперименты, необходимые для устранения недостатков. Способность в любом вопросе, в любой проблеме быстро и четко выделить главное Александр Иванович пронес через всю свою жизнь. Отсюда и его талант популяризатора науки: самые сложные научные проблемы он мог ясно и доступно изложить даже неискушенному слушателю. При этом не "упрощал" вопрос, а лишь делал его более доступным для понимания, поясняя специфические научные термины яркими и содержательными образами. Он никогда не отказывался выступать перед школьниками, перед любой другой аудиторией неспециалистов, интересующихся проблемой происхождения жизни, и относился к этим лекциям чрезвычайно серьезно. Как лучший популяризатор науки А.И. Опарин в 1976 г. был награжден Международной премией Калинга (ЮНЕСКО). В 1939 г. Александра Ивановича избрали членом-корреспондентом, а в 1946 г. - действительным членом Академии наук СССР. Он проявил незаурядные способности и как организатор отечественной науки: в 1935 г. совместно с А.Н. Бахом создал первый в системе Академии наук Институт биохимии, руководил работой его сотрудников в качестве заместителя директора и заведующего лабораторией, а с 1946 г. и до конца своей жизни возглавлял институт. В тяжелые для отечественной науки (особенно биологии) годы Опарин был заместителем академика-секретаря (1945 - 1948), затем академиком-секретарем Отделения биологических наук и членом Президиума АН СССР (1948 - 1955). Сейчас его многие упрекают за то, что в те времена он не боролся с Лысенко, а сохранял с ним почти приятельские отношения. Осуждать кого-либо, не имея при этом всей необходимой информации, - занятие не из достойных. Хочу лишь напомнить, что несмотря ни на что, именно тогда на кафедре биохимии растений МГУ, возглавляемой А.И. Опариным, и в Институте биохимии, директором которого он был, целая группа сотрудников под руководством А.Н. Белозерского продолжала исследовать ДНК у бактерий и растений, из которой, как уже предполагалось, построены "пресловутые гены". Действительно, он не дал "должного отпора" Лысенко, что, конечно, поставило бы под угрозу все работы по фундаментальным проблемам биохимии, проводившиеся тогда и на кафедре биохимии растений МГУ, и в Институте биохимии. Но, согласимся, в конечном счете своим авторитетом дипломатичностью он способствовал зарождению в России молекулярной генетики, ненавистной тогдашней идеологии. Причем, эти работы по нуклеиновым кислотам (в дальнейшем они легли в основу отечественной молекулярной биологии и геносистематики) велись открыто, а не подпольно. Ведь Белозерский продолжал оставаться и заведующим лабораторией Института биохимии, и заместителем Опарина на кафедре биохимии растений МГУ. Позиция А.И. Опарина была четко продуманной: поскольку нуклеиновые кислоты имеются у всех организмов, их надо изучать. И против этого Лысенко нечего было возразить. Единственное, чего Лысенко "не мог понять" (это я слышал собственными ушами на его лекции для студентов МГУ): "Почему она - кислота?" Ведь, во-первых, это не жидкость, а белый порошок (он получил для подтверждения ее реальности пробирку с препаратом суммарной нуклеиновой кислоты), а во-вторых, он "твердо знает: кислота - это когда шипит". Так что, вероятно, в глубине души сомнения в "надувательстве" оставались, но авторитет академика Опарина все же заставлял Лысенко мириться с существованием этого "странного, скользкого и какого-то не нашего направления" в биохимии растений. Александр Иванович был организатором и первым президентом Всесоюзного биохимического общества, председателем национального Комитета советских биохимиков, вице-президентом Международного биохимического союза, членом Международного комитета по космическим исследованиям (КОСПАР), главным редактором "Докладов АН СССР" и членом редакционных коллегий многих отечественных и международных журналов. На поприще общественного деятеля он тоже преуспел: состоял членом Президиума Верховного Совета РСФСР, Всемирной федерации научных работников, Всемирного Совета Мира и многих других. Ко всем своим делам - научным, педагогическим, общественным - Опарин относился с должной серьезностью. И все же никогда никуда не спешил и не опаздывал. На любое мероприятие (лекцию, выступление), на аэродром, вокзал всегда приезжал за 20 - 30 минут до установленного срока. Несмотря на то что Александр Иванович в течение всей жизни занимал достаточно высокие и ответственные посты, он не был членом КПСС и к возрастанию роли партии в руководстве институтом в период застоя относился с определенной долей иронии. Когда ему как директору института секретарь парторганизации предложил отчитаться о проделанной работе, академик ответил, что раз это требование райкома партии, то он готов принять членов партбюро в такой-то день и в такой-то час в своем кабинете (естественно, не в "запланированное" ими время). Международный авторитет Опарина необычайно высок. Его книги по проблеме происхождения жизни переведены и изданы практически во всех странах. Он ездил по приглашению в США на запуск космической станции. Его узнавали и приветствовали на улицах, а шофер такси в Индии (по рассказу жены академика) уверял, что со школьных лет знаком с его теорией. Александр Иванович был избран членом ряда зарубежных академий и научных обществ, почетным доктором многих иностранных университетов; у него много наград - как зарубежных, так и отечественных, в том числе: золотая медаль им. И.И. Мечникова, золотая медаль им. М.В. Ломоносова, Ленинская премия за цикл работ по происхождению жизни, он удостоен звания Героя Социалистического Труда. * * * Мне посчастливилось работать под руководством Александра Ивановича в течение почти 15 лет. Поражала его удивительная тактичность в общении. Например, когда он читал подготовленные совместно с ним публикации, то никогда не правил по тексту, а ставил на полях точку карандашом и на отдельном листе бумаги писал свой "вариант". Если хотел поговорить с кем-то из сотрудников группы, никогда не вызывал того в кабинет, а приходил в лабораторию сам, вплоть до последних месяцев жизни. Почему-то многие были убеждены, что никакие критические замечания по поводу теории происхождения жизни недопустимы, а человек, позволивший с чем-то не согласиться, автоматически становится "врагом" Опарина. Я с этим абсолютно не согласен. Не раз в беседах с ним приходилось отмечать отдельные положения теории, с моей точки зрения, недостаточно подтвержденные экспериментальными данными, или ошибочную трактовку механизмов тех или иных процессов. Ответ получал один и тот же: "Вот вы и займитесь этим вопросом". Меня, да и многих других, в том числе иностранных ученых, с которыми я говорил на эту тему, всегда ошеломлял поистине энциклопедический характер его знаний, постоянное стремление к их углублению и расширению. Даже в последние месяцы жизни, будучи уже тяжелобольным человеком, он с увлечением вникал в концепции неравновесной термодинамики, читая только что вышедшую на русском языке книгу Г. Николиса и И. Пригожина "Самоорганизация в неравновесных системах". Конечно, нельзя было "объять необъятное", что-то всегда остается непознанным. Такой закрытой для Александра Ивановича областью была математика. Именно поэтому совершенно "невероятно", но "очевидно", что из насыщенной сложной математикой работы Пригожина Александру Ивановичу удалось извлечь четкую физическую сущность описываемых процессов, оценить перспективность подхода и наметить пути дальнейшего развития своей теории в этом направлении. Академик Опарин был ярким и разносторонним человеком. Он любил природу и поэзию, прекрасно читал стихи, любил принимать гостей и сам был интересным собеседником, исключительно наблюдательным, с тонким чувством юмора. Среди его друзей были не только ученые многих стран мира, но и певец Иван Козловский, художник Сальвадор Дали. Тяжелая болезнь в последние пять лет не повлияла на его поведение и привычки: он по-прежнему ходил в институт, читал спецкурс в МГУ, ездил в зарубежные командировки, когда позволяло здоровье. Никто (может быть, за исключением жены) не слышал от него жалоб на плохое самочувствие. Он был человеком большой воли и самообладания. И до конца своих дней продолжал работать, сохранив абсолютно ясную голову. Жизнь Александра Ивановича Опарина, его имя и дела вошли как эпоха в историю отечественной и мировой науки. К.Л. Гладилин, доктор химических наук ЛИТЕРАТУРА Бунге М. Интуиция и наука. М.: Прогресс, 1967. С. 131. Опарин А.И. Материал —> жизнь ->> интеллект. М.: Наука, 1977. Опарин А.И., Гладилин КЛ. Современное состояние проблемы происхождения жизни // Успехи биол. химии. 1980. Т. 21. С. 3 - 53. Бернал Дж. Возникновение жизни. М.: Мир, 1969. С. 294. Янг Р.И. А.И. Опарин и происхождение жизни // Происхождение жизни и эволюционная биохимия. По информации - ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 1994, том 64 29.08.2018
| |||||||||