Роман Смирнов

КОСМОНАВТИКА В МУЗЕЙНОМ ИСПОЛНЕНИИ

ККакими путями в Калугу попали 7 миллиграммов лунного грунта

День космонавтики в Калуге – особый день в году. И Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского – в центре праздничных мероприятий. При этом нет никаких ограничений для доступа посетителей, а иногда вход в музей 12 апреля может быть бесплатным. День космонавтики – хороший повод рассказать о самом музее, программах, об уникальных экспонатах и о случаях, с ними связанных.

Циолковский, Чижевский и Жуковский

Имя К.Э. Циолковского определяет одно из основных направлений научной деятельности музея. Но у музея есть филиалы, которые дополняют программу регулярных и разовых мероприятий. В 2010 году в Калуге открылся Дом-музей Александра Леонидовича Чижевского – известного советского ученого-биофизика. А в 2020-м филиалом Музея космонавтики стал Научно-мемориальный музей профессора Н.Е. Жуковского в Москве. Сейчас ведутся три главных научных проекта: Научные чтения памяти К.Э. Циолковского, Международная научно-практическая конференция, посвященная сохранению творческого наследия и развитию идей А.Л. Чижевского и новое направление – работа с филиалом – музеем Жуковского. Есть и особое масштабное направление – издание трудов К.Э. Циолковского.

«Научные чтения памяти К.Э. Циолковского проводятся с 1966 года каждый сентябрь, – рассказывает Антон Мясников, заместитель директора по научной работе. – Это серьезный научный форум, на который собирается большое количество ученых – академиков, докторов и кандидатов наук. Последние чтения собрали 240 докладов. Главная задача чтений – популяризация имени Константина Эдуардовича Циолковского. Тематика докладов 11 секций абсолютно разная. Это и проблемы создания и эксплуатации космических аппаратов, есть и музейная секция, и педагогическая. Основная проблематика, конечно, связана с космической отраслью, и многие специалисты, работающие непосредственно на предприятиях, с удовольствием принимают участие в чтениях».

Отдельная большая тема – подготовка к изданию собрания трудов Циолковского. Удивительно, но до сих пор более или менее полного, с научными комментариями собрания работ Константина Эдуардовича в нашей стране не было. «В музее эта тема обсуждается уже много лет, – поясняет Антон Мясников. – Задача очень серьезная. У нас возникало желание сделать электронный архив всех работ, возможно, даже с открытым доступом для посетителей. То есть организовать читальный зал, где можно было бы ознакомиться с трудами Циолковского. Это одно из направлений будущей работы музея. И второе – публикация трудов. Мы это делаем, у нас есть план издательской деятельности, мы переиздаем многие труды, но есть желание издать многотомное полное собрание сочинений.Как бы там ни было, уже существующая экспозиция Музея космонавтики в Калуге впечатляет – и своим дизайном, и, главное, уникальным подбором экспонатов. На осмотр музея и посещение всех объектов одного дня может и не хватить. Меняется музей, меняется и структура туристических потоков.

«Если брать период до пандемии, 2019 год, то общее число посетителей, включая филиалы, составило 352 тыс. человек. В 2020 году произошел, естественно, спад: из-за ковида музей не работал несколько месяцев, и посещаемость сократилась до 177 тыс. человек. Дальше пошел снова рост. За 2021 и 2022 годы мы имеем динамику увеличения потока посетителей. В позапрошлом году мы приняли 558 тыс. человек, а в 2022-м – более 700 тыс. Мы связываем это с двумя факторами: увеличением объемов внутреннего туризма в целом и открытием нового комплекса - второй очередь музея».

Центр притяжения экспонатов

Экспонаты поступают в музей по разным каналам, в том числе благодаря личной инициативе. Зачастую вещи уникальны, и найти достоверную информацию о них бывает очень сложно. Конечно, идеальный вариант, если экспонат приходит вместе с документами, но так бывает не часто.

«Одно из основных направлений работы музея, разумеется, это выставочная деятельность, – продолжает Антон Мясников. – Каждый проект связан с передачей экспонатов для временного хранения и демонстрации, но в последствии предметы, которые мы просим для выставки, могут быть переданы в музей на постоянной основе и остаться в наших фондах. Пример – открывшая у нас 2 марта выставка, приуроченная к дню рождения Юрия Гагарина «Арт-полет. Обретая крылья». Это выставочный проект, и работа одного из художников и куратора выставки – Михаила Мантулина – была передана нам на постоянное хранение. Это триптих «Встреча с инопланетянами в 2050 году». Из известных работ в фондах музея есть картина Андрея Соколова и Алексея Леонова «Восход над Москвой».

Самый, наверное, значимый в этом году – выставочный проект (помимо выставки «Русский космос», которая открывается 12 апреля), посвященный 90-летию Исследовательского центра им. М.В. Келдыша. Он запланирован на осень, и вот для этого мероприятия нам будут переданы экспонаты на временное хранение. Среди них – современные ракетные двигатели, разработкой которых занимается центр. Есть договоренность о том, что некоторые уникальные образцы могут быть переданы нашему музею на постоянное хранение».

Своего коллегу поддерживает Ирина Селюнина, заведующая научно-экспозиционным отделом истории ракетно-космической техники. «Когда Королев побывал на 100-летии Циолковского в Калуге, он решил, что музей космонавтики должен быть здесь, в Калуге, недалеко от дома Циолковского. Изначально в экспозиции были личные вещи Циолковского, – поясняет Ирина Селюнина. – Войну пережили далеко не все экспонаты. Известно, что книгами Циолковского немцы топили печь, стреляли в макеты его дирижаблей. Королев перед постройкой музея говорил, чтобы строили хорошо, а он позаботится о «начинке».

И слово свое генеральный конструктор ракетной техники в СССР сдержал. После запуска первого искусственного спутника Земли Сергей Королев подарил его технологический дубликат, который до постройки музея экспонировался в доме Циолковского. «Вообще, основные наши крупногабаритные экспонаты это копии, то есть если установить там оборудование, приборы, двигатели – они полетят, – рассказывает Ирина Селюнина. – Исключение составляют только солнечные батареи. Они сделаны из кварца, который достаточно тяжел для подвешивания (как у нас это сделано). Эти копии делались специально для музея. Сейчас сложно сказать конкретно, кем они делались, но с большой долей вероятности можно говорить, что они были изготовлены на соответствующих предприятиях». Антон Мясников делится планами: «Как у музея, у нас на хранении, конечно, находятся и документы. Они – официальные исторические источники. Однако у нас есть идея сделать ряд интервью с людьми, имеющими к космосу непосредственное отношение. Эти интервью также могут служить источниками. Этот проект можно условно назвать «История космонавтики в лицах». Речь идет не только о письменных документах, это могут быть и аудио-, и видеоинтервью. У нас уже кое-что есть. И вот через эти воспоминания могут открыться какие-то новые, пока неизвестные факты, может быть, даже имеющие отношение к нераскрытым тайнам».

«В Национальном музее авиации и космонавтики (National Air and Space Museum) в Вашингтоне есть удостоверение Юрия Алексеевича Гагарина. Но я точно знаю, что подлинник этого документа хранится в Звездном городке. Однако американцы позиционируют их удостоверение как подлинное», – подчеркивает Ирина Селюнина.

«Окололунные» истории

Советский Союз, как известно, посадил на Луну два лунохода. Однако на самом деле подобных аппаратов было четыре. Известный всем «Луноход 1» (8ЕЛ № 203) был не первым запущенным аппаратом, но, безусловно, первым на Луне. До него был «безымянный» 8ЕЛ № 201, который был утерян при старте с Земли.

Журнал «Новости космонавтики» (1995 № 24) сообщал: «19 февраля 1969 года в 9 часов 48 минут стартовала ракета 8К82К с разгонным блоком 11С824 и аппаратом Е-8 №201. На 51.4 секунде полета ракеты разрушился головной обтекатель. Это произошло из-за ошибочных расчетов обтекателя на прочность. Запуск 19 февраля был первым полетом ракеты с этим новым обтекателем. Во время прохождения зоны максимального скоростного напора возникли аэродинамические вибрации, вследствие чего и произошло разрушение узлов крепления створок обтекателя. Обломки головного обтекателя, пролетев вдоль блока Д третьей и второй ступеней, врезались в баки первой ступени, пробив их оболочку. В результате произошел контакт самовоспламеняющихся компонентов топлива, завершившийся эффектным взрывом на 53-й секунде полета, полностью разрушившим ракету».

Следующие два аппарата благополучно достигли Луны. К полету был подготовлен и «Луноход-3», но он не был запущен: для него не нашлось «лишней» ракеты-носителя.

«Луноход 3» – один из свернутых и прекращенных проектов, которых в истории нашей космонавтики было достаточно много, – квалифицированно развивает тему Ирина Селюнина. – Два аппарата полетели – третий остался на Земле. Сейчас он в Музее НПО им. Лавочкина. Также у них хранятся все три возвратившиеся с Луны капсулы, которые привезли лунный грунт, часть которого есть и у нас – семь миллиграммов. Всего на Землю космические аппараты СССР доставили 326 граммов».

Следующая «окололунная» история связана с аппаратом «Луна 9», который первым в истории совершил мягкую посадку на Луну и передал на землю телепанорамы поверхности. Опять предоставим слово Ирине Селюниной.

«У нас есть образец почерка Сергея Павловича Королева, но, правда, в копии. Однако примечательно содержание его записи. Оригинал этого документа хранится в РКК «Энергия». Когда готовили к запуску «Луну 9», возник спор по поводу состояния лунной поверхности. Одни говорили, что на Луне пылевой слой глубиной до 2 м, а Королев настаивал на том, что грунт достаточно твердый. В результате Королеву пришлось написать «справку» о том, что в конструкции аппарата следует учитывать, что поверхность Луны достаточно твердая типа пемзы. То есть он полностью взял на себя ответственность за «поверхность» Луны, в чем и расписался».

В экспозиции музея есть еще одна, очень интересная с инженерной точки зрения, вещь: приборный контейнер с «Луны 9». Если сравнивать по скорости вычислений, то это – как первый мобильный телефон Nokia. И, что самым поразительным кажется нам сейчас, этой вычислительной мощности хватило, чтобы запрограммировать расчетную работу космического аппарата. А ведь этот аппарат нужно было разработать, спаять, собрать…

Нельзя не упомянуть про главного конструктора НПО им. Лавочкина Георгия Николаевича Бабакина. «В какой-то момент Королев понял, что ему в одиночку уже не потянуть все проекты, и он передал программу изучения Луны и планет в авиационное КБ, – поясняет Ирина Селюнина. – На тот момент в НПО им. Лавочкина не было главного конструктора. Созвали общезаводское собрание и спросили: «Кто хочет?» Вызвался очень перспективный инженер Георгий Бабакин. Он шесть лет занимал эту должность, и за это время СССР всегда держал первенство в изучении Луны и планет Солнечной системы. По рассказам его сына, Георгий Бабакин буквально чувствовал какие-то вещи, все, что касалось конструкции аппаратов. В нашем музее есть стенд с его личными вещами и записями, переданными родственниками».

Советская лунная программа, так удачно начинавшаяся, к сожалению, была свернута после нескольких подряд неудачных попыток запустить тяжелую лунную ракету-носитель Н1. В фонде Музея космонавтики в Калуге есть уникальный экспонат, связанный с этим эпизодом отечественной истории космических полетов – фрагмент оригинальной турбины двигателя ракеты-носителя Н-1. Напомним, ракета-носитель Н1 сверхтяжелого класса разрабатывалась специально для лунной программы СССР. Но все четыре пуска закончились авариями на этапе работы первой ступени.

История о «скрытной» фотокамере

«Скрытная» – потому что речь пойдет о гигантском фотоаппарате размером с небольшой автомобиль, который размещали на орбитальных станциях «Алмаз» (они же – первые «Салюты»). Официальное название этого чуда оптики и механики – орбитальный фотоаппарат «Агат».

Ирина Селюнина: «Самый большой космический фотоаппарат есть не только у нас. Нам известно о шести: на Земле остались три и как минимум три в космосе. Сколько всего их было создано – сказать сейчас сложно. У нас было семь орбитальных станций. Первая запущена в 1971 году. Из этих семи – три назывались «Алмаз» и имели военное назначение. Сейчас мы об этом знаем, но тогда все семь станций назывались «Салютами». И на трех «Алмазах» стояли эти фотоаппараты. Сам фотоаппарат весит полторы тонны. Мы его получили в той же упаковке, как он поступал на космодром: с элементами амортизации, влагопоглощения и т.д.».

Разрешение у этой камеры такое, что с высоты орбиты в 300 км можно было на Земле прочесть номер автомобиля. Никита Хрущев подарил американцам фото своего служебного автомобиля, сделанное с орбиты этим фотоаппаратом. «Пленка в «Агате» использовалась разной ширины: от 45 до 55 см и длиной 500 м. Ее проявка осуществлялась прямо на орбите с помощью сухих реактивов. Если нужно было срочно получить изображение, то пленка сбрасывалась на Землю с помощью транспортных контейнеров. Говорят, что американцы очень опасались этих сбросов с орбиты «непонятно чего», поскольку не знали ни о содержимом, ни о назначении. У нас в собрании музея есть подлинная баллистическая возвращаемая капсула «Радуга», – сообщает технические подробности Ирина Селюнина. – Их было очень немного, и применялись они для быстрой передачи на Землю результатов экспериментов. Именно эта капсула была использована экипажем в составе Сергея Крикалева и Анатолия Арцебарского».

К словам Ирины Селюниной добавим, что это была девятая экспедиция на станцию «Мир» на корабле «Союз ТМ-12», запуск 18 мая, 1991 года. В состав экипажа помимо Крикалева и Арцебарского входила Хелен Шарман – астронавт из Великобритании.

Сообразительный «Буран»

Созданию защитных скафандров для космонавтов, которые могли бы использоваться на самых опасных стадиях полета (старт, стыковка, приземление), предшествовала история с гибелью экипажа «Союза 11». Эта трагедия произошла 29 июня 1971 года с космонавтами Георгием Добровольским, Владиславом Волковым и Виктором Пацаевым. В музее есть уникальный экспонат, связанный с датой – первый полетный скафандр. Дело в том, что после полетов кораблей «Восход» космонавты на «Союзах» летали без скафандров.

«После трагедии «Союза 11» было дано срочное распоряжение предприятию «Звезда» создать скафандр для «Союза». Скафандр был создан на основе разработок костюмов для высотных полетов. Его назвали «Сокол К». Все космонавты, которые проходили подготовку с 1972 по 1982 год, тренировались именно в нем, и он – единственный, – с понятной гордостью подчеркивает заведующая научно-экспозиционным отделом истории ракетно-космической техники. – Скафандр находился в РКК «Энергия». Это к вопросу о том, как добываются экспонаты. Один из наших сотрудников приехал в «Энергию», и там говорят: «Вам вот этот скафандр нужен?». «Нужен!». «Зачем? Он такой некрасивенький...». «Да, не важно. Давайте, мы разберемся». Когда мы разобрались, то были в шоке – вещь оказалась уникальной. Отмечу, что он в космос не летал, но был первым из созданных и использовался для тренировок на земле». Вообще говоря, много можно привести примеров уникальных космических программ, которые, к сожалению, были остановлены, не раскрыв своего потенциала полностью. К такой программе, конечно, можно отнести «Энергию-Буран».

Люди, даже поверхностно знакомые с программой создания многоразовой космической системы «Энергия-Буран», говорят о ней с нескрываемой грустью. Действительно, огромный потенциал, заложенный конструкторами, как в сам планер, так и в ракету-носитель, так не был полностью реализован.

Ирина Селюнина приводит такой факт из истории единственного полета «Бурана». Его программный комплекс был абсолютно уникален и сработал так, как от него не ожидали даже сами конструкторы. При посадке корабль сам выбрал оптимальную траекторию спуска в соответствии с погодными условиями на момент посадки. Он пошел по нерасчетной траектории, и его уже собирались сбить. Но потом «Буран» вышел на расчетный курс, и все закончилось благополучной посадкой. Потом инженеры проанализировали действия корабля и выяснилось, что другие варианты были, но корабль выбрал самый лучший вариант.

«У нас в музее есть один из двигателей второй ступени ракеты-носителя «Энергия». Обратите внимание на вмятину во внутренней части сопла, которую мы не сразу обнаружили, – вспоминает Селюнина. – Стали разбираться и нашли точно такое же отверстие. Выяснилось, что пробой был сделан намеренно, а не вандалами или по неосторожности. Это было сделано для того, чтобы исключить возможность дальнейшего использования агрегата по назначению, то есть не как экспоната, а как, собственно, двигателя. Впрочем, документов на этот счет нет, но после исследований мы пришли к выводу, что таким образом бывшие хозяева обезопасили агрегат. Интересно, что первая ступень «Энергии» была многоразовой. В том единственном полете она не была задействована, но в перспективе планировалось, что боковые двигатели после отработки спускались на парашютах».

Внутри «Юпитера»

Наверное, одним из самых примечательных экспонатов музея можно считать стенд «Юпитер», попавший в Музей космонавтики им. К.Э. Циолковского из Института медико-биологических проблем (ИМБП РАН). «Юпитер», по существу, представлял собой вращающуюся комнату. На этом стенде были выполнены исследования, позволившие определить эффективные лекарственные средства для профилактики и терапии болезни движения.

Ирина Селюнина: «Этот испытательный комплекс предназначен для изучения болезни движения (она же – «морская болезнь», если говорить о ее проявлении на Земле) – единственный в мире, создан по чертежам ИМБП РАН, и они же на нем работали с 1987 до 1992 год. Проверке подвергались все системы человеческого организма. Нужно было понять, как болезнь движения действует на людей. Космонавты, работающие в невесомости, в большей или меньшей степени подвержены этой болезни. Из всех космонавтов, на данный, момент, не болели только двое: Валерий Быковский и космонавт из Болгарии Георгий Иванов. Если при морской болезни на Земле мы можем сдерживать последствия (рвота, головокружение), то на орбите все это происходит очень резко, и нужно было понимать, что ждать от человеческого организма в подобных условиях».

Испытания длились от 7 до 10 суток при постоянном вращении от 2 до 12 оборотов в минуту. При 2 оборотах организм достаточно быстро привыкает, при 6 – медленнее, при 9 уже нужны медикаменты, которые подбирались здесь же, при проведении испытаний. А при 12 оборотах «комнаты» человек уже не выдерживал. С пульта управления велся постоянный мониторинг параметров и ситуации внутри центрифуги. При необходимости ее можно было остановить за три секунды с помощью рычага механического ручного тормоза.

В ИМБП РАН на этой центрифуге начинались работы по изучению возможности создания искусственной гравитации. То есть на орбитальной станции может быть установлен аппарат, где космонавты смогут ощутить силу притяжения.

Что тут скажешь… От земной тяжести трудно и отвыкать, трудно к ней и привыкать. Точно так же, как и к другим земным привычкам. Сотрудники Государственного музея истории космонавтики им. К.Э. Циолковского провели среди космонавтов опрос: что из сублимированного питания им нравится больше всего. Все космическое меню составляет около 550 наименований. Выяснилось, что очень многие предпочитают… сублимированные креветки!

Зачем мы летаем в космос?

На открытой площадке музея установлена ракета-носитель «Восток». «Когда встал вопрос о том, что нужно сделать макет в натуральную величину, оказалось дешевле привезти настоящую ракету, – поясняет Ирина Селюнина. – Наша побывала во Франции на авиационно-космическом салоне в Ле-Бурже, и с 1973 года она находится в музее. Эта ракета на космодроме не была. Ее взяли с завода. Теоретически, если ее заправить, то она сможет полететь. И таких ракет всего две: на территории РКК «Энергия» и у нас. А вот в Москве, на ВДНХ – макет в натуральную величину»…

Когда видишь воочию экспонаты, о которых рассказывают Ирина Селюнина и Антон Мясников, это впечатляет! И все же один, может быть, главный вопрос, все время вертится на языке: «А зачем? Зачем человеку надо летать в космос?»

«Да, очень часто нам приходится слышать: «Зачем нам исследования космоса?» – подтверждает Антон Мясников. – На этот вопрос лично я могу ответить на примере истории развития нашей страны с начала полетов в космос. Космонавтика – самая главная отрасль, которая тянет за собой развитие множества других отраслей промышленности и страны в целом. Не ставя глобальных задач, мы наши земные многие проблемы не решим».

Калуга - Москва

Источник: Независимая газета

11.04.2023