Валерий Чернышёв

ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ТАЙНА

О чисто научных интересах академика РАН Валерия Александровича ЧЕРЕШНЕВА, автора многих научных трудов и изобретений, говорит его работа в Институте иммунологии и физиологии Уральского отделения Российской академии наук. Но он еще и председатель Комитета Государственной Думы по науке и наукоемким технологиям. О неслучайности такого сочетания науки и политики речь пойдет ниже. А сначала о том, что после многолетнего господства в умах достижений физики в один ряд с ней встала биология, превратившаяся из «спокойной», описательной в недавнем прошлом науки в одну из передовых, динамично развивающихся отраслей знания.

Валерий Чернышёв

Депутат Государственной Думы шестого созыва, член фракции Политической партии «Справедливая Россия». Председатель комитета ГД по науке и наукоемким технологиям. Избирался депутатом Государственной Думы пятого созыва. Доктор медицинских наук, профессор, действительный член (академик) Российской академии медицинских наук и Российской академии наук.

— Валерий Александрович, вы сознательно выбрали свой путь в этом лабиринте современных знаний, или так, что называется, само получилось?

— Сначала не без влияния мамы-врача я выбрал медицину. Учась в Пермском мединституте, увлекся хирургией, принимал участие в операциях. И уже тогда убедился, что хирург имеет дело чаще со следствиями, с результатами процессов в организме, изученных медициной недостаточно. Ответы надо было искать в иных, смежных отраслях знания, в том числе в иммунологии, переживавшей в те годы свое второе рождение.

— Что значит второе?

- Дело в том, что хотя наработки наших отечественных ученых в данной сфере были значительными, так, например, наш соотечественник Мечников получил Нобелевскую премию в 1908 году вместе с Эрлихом, применение ограничивалось предупреждением заразных болезней. На Западе было присуждено уже несколько Нобелевских премий за достижения в иммунологии, а у нас не было ни одной кафедры по данной тематике, ни официальной вузовской дисциплины. Лед тронулся начиная с 1965 года, когда Рэм Викторович Петров начал читать в Новосибирском академгородке — центре многих смелых начинаний той поры — первый в стране курс по иммунологии, затем издал ставшие популярными книги «Сфинксы XX века», «Беседы о новой иммунологии». Большой вклад в становление и развитие нового направления внесли Лев Александрович Зильбер, другие ученые. Увлекло оно и меня. О чем жалеть не приходится. Обновления, происходящие здесь в последние годы, так стремительны, что даже профессионалы едва успевают их отслеживать и оценивать.

— Иммунную систему сравнивают, в том числе и вы в одном из интервью, со службой безопасности организма. Как наш иммунитет отвечает на агрессивные вызовы извне?

— В целом это чуткий и бдительный страж, выявляющий и нейтрализующий как вредные вирусы, вторгающиеся в наш организм, так и внутренних слабаков, в своем роде пятую колонну. Благодаря этому в нас поддерживается жизненно необходимый баланс. Но под воздействием ряда факторов - ухудшающейся внешней среды, вредных веществ, попадающих в наш организм с водой, продуками питания, нездорового образа жизни, стрессов — резервы противодействия вредным вирусам сокращаются. Антибиотики тут бессильны. Что делать? Искать, вырабатывать новые стратегии помощи, в том числе лекарственной, организму. Что наука, собственно, и делает.

— Нас не может не изумлять Вселенная, множество галактик, в одной из которых находится Земля. Но не менее удивителен и мир, что называется, под микроскопом: тут и потрясающая слаженность, с которой вирусы поражают организм, и его ответная способность выделять микроорганизмы, специализирующиеся на выявлении и уничтожении пришельцев, а также умеющие ускорять и «притормаживать» расправу над ними. Не наводит ли все это на мысль о неком коллективном разуме в микромире?

— Думаю, что правильнее говорить не о разуме, а о выработанной в течение миллиардов лет эволюции способности к выживанию за счет природных же способностей к кооперации и специализации.

— Но может ведь организм и, скажем так, перестараться в борьбе с агрессором?

— Аллергия есть не что иное как обостренная реакция на воздействие извне. Она предупреждает организм о грозящей ему опасности.

— В последнее время появились сообщения о том, что не только традиционные инфекционные болезни, но и атеросклероз, синдром хронической усталости, даже шизофрения, прежде не считавшиеся «заразными», имеют вирусный подтекст. Что вы об этом скажете?

— Если начать с общеизвестного, то атеросклероз появляется вследствие отложения холестериновых бляшеклипидов на стенках кровеносных сосудов. В результате сосуды сужаются, ухудшается кровоснабжение мозга. Но дело еще в том, что бляшки чаще отлагаются на воспаленных участках сосудов. Воспаленных в результате того, что раньше здесь «поработали» вирусы. Они подготовили почву для болезни. Возможно, что и ген шизофрении, получив толчок извне, способен активизироваться. Как, вероятно, и рака, ген которого, согласно теории Зильбера, есть в каждом из нас, в частности в онкогенных вирусах.

— В каждом?

— Да, и он может много лет бездействовать, хранить злокачественность как бы про запас, но при благоприятных условиях может начаться их безудержный рост. Но процесс развивается не по горизонтали, то есть не передается от одного человека к другому, а по вертикали, то есть от матери плоду.

— Скажите, злоба, зависть, интриганство могут стимулировать патологии, в том числе вышеназванные?

— Не обязательно. Во всяком случае прямых доказательств этого нет. Другое дело, что злоба и зависть в их крайних проявлениях могут приводить к неврозам. Анатомия душ Достоевского - «Человек есть тайна» — дает ярчайшие примеры этого. Но он не дает рецептов исцеления. Не потому ли, что их просто нет? Война серости, ущербности против таланта не вчера началась, и конца ей не видно. Равнодушие — тоже вид ущербности. Ну а оптимальным для человека является настрой на добро.

— Что происходит с нами под воздействием меняющейся внешней среды? Мы деградируем или, приспосабливаясь, поднимаемся на новую ступень?

— Трудно сказать. В ходе эволюции человека природа естественным путем выбраковывала значительную его часть, особенно в младенчестве. И людям оставалось лишь мириться с этим: «Бог дал — Бог взял». В условиях современной цивилизации картина меняется. Рожденным, например, с болезнью Дауна не только медицина помогает значительно продлить жизнь. Многие люди на Западе охотно усыновляют и удочеряют таких детей, которые и в зрелом возрасте остаются по своему развитию детьми, не способными приносить какую-либо материальную пользу. Тем благороднее миссия тех, кто, став их родителями, любит их, заботится о них.

А взять врожденные пороки сердца. У нас в стране ежегодно делаются десятки тысяч операций, избавляющих от этого прежде смертельного недуга. Опыт Лео Бокерия говорит, что операцию по избавлению от него надо делать детям в возрасте от трех до шести месяцев. При некоторых пороках, как правило, в два года — уже поздно, в девять лет — рискованно.

Те, кого оперировали вовремя, в дальнейшем адаптируются и живут полноценной жизнью.

Но при всех успехах медицины налицо такое явление, как возврат болезней, считавшихся, искорененными почти полностью. К началу восьмидесятых годов одного туберкулезного диспансера хватало на три области — больше было не нужно. И вдруг болезнь стремительно возвращается, причем в формах, которых раньше не было: в комбинации со СПИДом, гепатитом В и С, другими инфекциями, чему не могут противостоять ни ослабленный иммунитет, ни считавшиеся испытанными виды терапии.

Наряду с возвратными появляются и совершенно новые болезни, требующие новых терапий, лекарственных средств, дорогостоящего оборудования. Сегодня эти болезни редки, но что будет завтра, послезавтра? В России первый случай инфаркта миокарда обнаружен чуть более века назад, в 1909 году. А сегодня это одно из самых распространенных заболеваний. Причины ясны. Они в образе жизни, где меньше стало естественных нагрузок на организм: заготовки дров, косьбы, просто ходьбы, меньше здоровой, естественной пищи. Зато больше комфорта, нездоровых и чрезмерных увлечений, жизни, что называется, на нервах.

Так ведь и тигры в естественных условиях живут 25-30 лет, а в зоопарке, где им созданы условия, можно сказать, человеческие, они, как показывают вскрытия, умирают через пять лет от тех же болезней, что и люди - инфаркты, атеросклероз.

— О роли стрессов, их влиянии на нас много сказано и написано. А как, с вашей, профессиональной, точки зрения, на нас отразился стресс шоковой терапии девяностых годов, которую кое-кто до сих пор восхваляет?

— Речь, конечно, идет о более масштабных изменениях. Шоковая терапия была одним из них. Результат же такой. В 1990 году рождаемость в России составляла 16 человек на тысячу населения, а смертность — 11 человек. В 1991-1992 годах смертность составила 16 человек, а рождаемость — восемь человек на тысячу. И так в течение 12-15 лет.

А вот другой пример. В народе, как и в организме, заложены значительные способности к самозащите и самосохранению. С началом Великой Отечественной войны эти силы сработали так, что практически исчезли многие из привычных заболеваний. Резко повысилась рождаемость мальчиков. После войны все снова стало как в довоенный период, и это связано с тем, что люди осознанно шли на жертвы, защищали себя, будущее, верили государству.

Если же вернуться к реформам, то дело не в самих по себе трудностях, вызванных резкой сменой уклада, а в том, что люди на смогли победить вследствие своей беззащитности. Главной и самой тяжелой составляющей стресса тех лет стал обман. И, увы, самообман народа.

— Стресс не обошел стороной и науку. Как она с ним справилась?

— Подсчитано, что в 1999 году ее финансирование сократилось по сравнению с 1990 годом в тридцать раз. Отсюда и кадровые потери, и свертывание ряда тем. А наука не стояла на месте, и многие страны этим воспользовались.

В свое время наш знаменитый соотечественник Николай Кондратьев, не отрицая значения классовой борьбы, доказывал, что прогресс общества обусловлен не только его социальным устройством, но и даже в большей степени - сменой технологических укладов, и утверждал: лидирует в мире тот, чей технологический уклад выше. Всего, считал он, человечество должно пройти шесть укладов. Хотя сегодня все чаще говорят о седьмом, который наступит лет через 30-40. Его особенность в том, что материальное производство будет конструироваться, настраиваться и работать по сигналам, поступающим непосредственно из мозга.

Реальность же нашего дня такова, что производительные силы в развитых странах на 30 процентов соответствуют шестому укладу, именуемому также НБИКС, что кратко обозначает нано-, био-, информационные, когнитивные и социальные технологии. Обратим внимание на последнее, так как сегодня именно социальная сфера преподносит сюрпризы, которых от нее еще вчера не ожидали: как за рубежом, так и у нас наиболее активными выразителями протестной энергии выступают не самые угнетенные и бедные слои населения, а класс в общем средний. Многих это удивляет: а где же рабочие? А их, рабочих в традиционном смысле, все меньше как в производстве, так и в массе населения — таково следствие автоматизации, роботизации, переноса производств в третьи страны.

Ну а какой технологический уклад у нас в России? На 20 процентов мы сегодня находимся в пятом укладе, а на 80 — в четвертом и третьем. Надо ли объяснять, что реформы с их «экономией» на науке, мягко говоря, не способствовали улучшению наших позиций в современном мире. Отсюда неотвратимость и неотложность модернизации всех сфер нашей жизни.

Стихийным этот процесс быть не может. А каким? Размышляя об этом, мы, инициативная группа молодых тогда ученых, попытались в 1999 году подготовить предложения по правовому регулированию развития в России инновационных процессов. Затем эта группа вошла в партию Жизни.

— Итак, наука плюс политика. Точнее, научное творчество плюс законодательное. Необходимость такого сочетания видна не только на вашем примере. Какие же законы в поддержку науки и инноваций удалось принять?

— Одним из первых я бы назвал закон о патентных поверенных. Почему? Из 56 тысяч международных патентов, зарегистрированных в 2010 году, половина принадлежит США, 14 тысяч - Японии и лишь 569 - России. Это втрое меньше, чем у фирмы «Самсунг». Вместе с тем российские фамилии постоянно всплывают на Западе в последнее время. Вот почему наши ученые, изобретатели требуют, чтобы государство активнее включалось в защиту интеллектуальной собственности. Создание института патентных поверенных во многом будет этому способствовать.

Другой важный закон (точное его название «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации в части, касающейся деятельности государственных академий наук и подведомственных им организаций») принят в ноябре прошлого года. Фактически это ответ государства на споры последних лет о судьбе академической науки в России. Эти споры вызваны, во-первых, стремлением поставить науку в те же рамки, что «у них», точнее, в США, где нет такой академической системы, а во-вторых, под шумок сделать так, чтобы имущество академий — а сегодня только в составе «большой» Академии 450 институтов - перешло в частные руки.

В защите Академии нам помогла, можно сказать, сама ее история, у истоков которой стоял Петр I, его государственный ум и воля. В отсталую, крепостную страну он привлек 17 молодых ученых из Германии, Швейцарии, Англии. Они даже русского языка не знали. Но ведь свершилось — заложены основы науки мирового класса. И тоже не обошлось без споров. М. Ломоносов, например, упорно добивался создания первого в стране учебного университета не при Академии, в Петербурге, где уже тогда чрезмерными были засилье чиновничьей бюрократии и тех же немцев, а в Москве.

— У Госдумы шестого созыва впереди пять лет. Каковы планы возглавляемого вами Комитета по науке и инновационным технологиям, на эту перспективу? Чем озадачите коллегдепутатов?

— Прежде всего следует вернуться к нормативно-правовому обеспечению государственной поддержки инновационной деятельности. Такой законопроект около двух лет лежит в Госдуме.

— А почему он так долго лежит?

— К сожалению, потому что не удавалось достичь согласия по вопросам финансового обеспечения норм поддержки инновационной деятельности, созданию льгот для тех, кто занимается наукой и инновациями. Препятствием стал и финансовый кризис. При этом напомню, что в самый тяжелый кризисный год, 2009-й, в странах БРИК — кроме России — финансирование науки выросло.

— Так ведь и у нас нашлись средства — и немалые! — на инновационный центр в Сколкове, закон о котором принят Государственной Думой предыдущего созыва.

— Скепсиса в отношении Сколкова я не разделяю уже потому, что это все-таки начало, продолжением которого должны стать еще несколько подобных центров, специализирующихся на электронике, биологии и т.д., создание так называемого инновационного пояса из трех тысяч малых предприятий. Согласитесь, что размазывание тонким слоем скудных финансовых средств по многим институтам эффекта бы не дало. Но в их ряду есть такие, что способны и сами заработать, и есть те, кому придется подождать. А еще имеются и так называемые резиденты Сколковского центра - это те, кому выделяются средства для практической реализации уже достигнутых ими научных результатов. Нашим уральским фармацевтическим кластером получено таким порядком 400 миллионов рублей, направленных на производство новых лекарственных препаратов, не имеющих аналогов в мире: противоракового лизомустина, противовирусного триазоверина, противоаллергического профеталя, инсулина. В Сколкове возводятся еще только стены будущего центра, а у нас уже работают цеха по производству новых лекарственных препаратов. И готова линейка новых препаратов, которые скоро будут направлены на утверждение в фармкомитет.

— Теперь мне понятнее, зачем тринадцать лет назад создавалась инициативная группа ученых.

— Необходимость перестроить нашу жизнь на разумных научных началах с тех пор не утратила актуальности. Руководствуясь этой мыслью, группа ученых решила создать «Российскую ассоциацию содействия науке». Недавно под руководством академика Евгения Велихова прошло организационное заседание ассоциации. Это не политическая партия, а институт гражданского общества. В ряде стран мира подобные ассоциации действуют в течение уже десятков лет. Президент США постоянно консультируется с ведущими учеными. Выводы «Российской ассоциации содействия науке» являются решающими в выборе приоритетов национальной научно-технической политики. Система определения приоритетов и их реализации была в свое время в СССР. Решающее слово в выборе приоритетов должно оставаться за наукой.

Беседовал Руслан Лынёв

По информации - Журнал "Российская Федерация", N"4

март 2012 года